Это обещание вскоре привело меня к моей первой и единственной встрече с адмиралом Канарисом, шефом абвера. Я случайно узнал, что доктор Кальтенбруннер, в то время шеф Службы безопасности и мой непосредственный начальник, и руководитель политической разведки Шелленберг собирались встретиться с Канарисом для обсуждения более тесной координации действий абвера и секретных служб СС. Я попросил разрешения присутствовать на этой встрече и заручился их поддержкой в моей попытке вырвать у адмирала разрешение на переход одиннадцати офицеров "Бранденбурга" в мое подразделение.
Нас проводили в скупо освещенный кабинет, где мы расположились в глубоких креслах. Любопытный факт: несмотря на мою прекрасную память на лица, я сейчас не могу точно вспомнить лицо адмирала Канариса. Я помню только человека среднего роста, массивного, с лысым черепом, одетого в морскую форму. От его лица в памяти остались лишь бесцветные глаза, бесстрастный взгляд которых непрерывно перебегал с одного собеседника на другого или же застывал, иногда на несколько минут, на какой-то воображаемой точке на стене.
Но мне никогда не забыть адмирала Канариса как моего противника, если не сказать - врага. Вот человек, который в совершенстве овладел искусством оставаться неуязвимым. Его можно было сравнить с медузой: палец легко погружается в желеобразную массу, но потом ее форма полностью восстанавливается, как будто ничего не случилось. С замечательной ловкостью Канарис пытался нам помешать, разнообразными искусственными препятствиями стараясь свести на нет наши планы, которые ему не нравились.
Однако когда надо было, я тоже умел быть упрямым. На этом пункте нашего визита дело застопорилось. Целых три часа мы пытались различными ухищрениями добиться его согласия на перевод одиннадцати его офицеров к нам. Постоянно Канарис находил, я бы даже сказал сильнее - изобретал все новые причины для отказа. Как только мы находили аргументы против одних его возражений, он тут же выдвигал другие.
Наконец он все же разрешил переход одиннадцати офицеров дивизии "Бранденбург" в мое подразделение. Я облегченно вздохнул и покинул кабинет, стараясь не очень выказывать свой триумф и не чувствовать себя победителем после ожесточенного боя. Но в момент, когда его начальник штаба уже готов был подписать необходимые бумаги, адмирал, к нашему удивлению, нашел дополнительные возражения и в конце концов перенес свое решение на "потом", то есть на совершенно неопределенное время, а может быть, на "никогда". Перед этим последним проявлением его злой воли я предпочел временно отступить; с меня было достаточно. И только через несколько месяцев, в ноябре 1943 года, мне удалось окольными путями достичь успеха в этом деле.
РОЖДЕНИЕ ГРАНДИОЗНОГО ПЛАНА И ЕГО ПОХОРОНЫ
В то время я также установил отношения с "Организацией курфюрста", под этим кодовым названием скрывалась разведслужба люфтваффе. Очень быстро я понял, что они работают почти образцово и очень эффективно. Наш первый же контакт дал толчок рождению более тесного и плодотворного сотрудничества. Архивные службы этой организации обладали ошеломляющим количеством сведений практически по всем странам, которые могли нас интересовать. В частности, у них имелись аэрофотоснимки обширных пространств на восток до Волги, на юго-восток до Аральского моря, на юг - до Месопотамии и Суэцкого канала. К сожалению, все эти фотографии относились к 1940-1941 годам, то есть были еще тех времен, когда люфтваффе господствовала в воздухе на всех фронтах.
В этих обширных архивах я также нашел богатую документацию о промышленном потенциале наших противников. Углубляясь в свои новые обязанности, я уже ознакомился с разведданными, касающимися военной промышленности Советского Союза, собранными в рамках подготовки операции "Ульм". Но только получив доступ к картотекам архива люфтваффе, я начал понимать, как мало мы до тех пор знали и какую гигантскую задачу поставило передо мной руководство.
Мы знали, что русские перевезли большинство своих важнейших военных заводов на восток и перепрофилировали находившиеся там предприятия. За Уралом появился промышленный район, превышающий по площади территорию рейха в то время. Поскольку люфтваффе могла совершить лишь ограниченное число разведывательных полетов над этими районами, нам пришлось искать другие источники информации. Мы собрали и систематизировали тысячи показаний советских военнопленных, которые дополняли сведениями, полученными от некоторых фирм - особенно немецких и французских, - выполнявших в свое время работы в этих регионах. Таким образом, мы вскоре могли нарисовать достаточно детальную картину промышленной структуры в этом индустриальном конгломерате. И тогда я воочию увидел, какой объем подготовительной работы нам еще предстояло выполнить, перед тем как приступить к диверсионным операциям, которые имели бы разумные шансы на успех.
