Прю не спеша положил несколько оставшихся монеток в карман и поднялся на ноги. Как бы готовясь к бою на ринге, он расслабил руки, сжал плотно губы и прищурил глаза.
— Слушай-ка, ты, ублюдок, — сказал он ледяным тоном. — Ты при мне лучше не тявкай, а то я живо заткну твою поганую глотку. И для этого нам вовсе не придется идти на ринг, и мне не понадобятся ни стул, ни нож.
— Ну что ж, я готов, в любую минуту, — заносчиво ответил Блюм, отступая на один шаг, и начал вытаскивать рубашку из-под пояса брюк.
— И уж если я начну, — гневно продолжал Прю, — то времени на то, чтобы снять рубашку, у тебя не останется.
— Пока это только громкие слова, — сказал Блюм, продолжая снимать рубашку.
Прю приблизился к Блюму и ударил бы его в тот момент, когда он еще вытягивал руки из рукавов рубашки, но между ними неожиданно выросла фигура Маггио.
— Подожди, подожди, ты только попадешь в грязную историю, и больше ничего. — Подняв руки, он преградил путь Прю. — Он ругался со мной, а не с тобой, успокойся, пожалуйста. — Слова и жесты Маггио были спокойными, но настойчивыми, он старался сейчас сделать для Прю то же самое, что тот сделал для него несколько мпнут назад.
Прю сдержал свой гнев, расслабил мышцы и опустил руки. Он даже почувствовал какой-то укор совести за кипевшее в нем желание ударить этого человека. «Почему он вызывает у меня такое отвращение?» — подумал он.
— Ладно. Убери руки, — обратился он к Маггио. — Не бойся, драки не будет.
— То-то же, — с видом победителя сказал Блюм, заправляя обратно рубашку и застегивая ее, как будто драка не состоялась из-за того, что его побоялись.
— Катись отсюда, — с презрением бросил в его сторону Маггио.
— Да уж конечно, — ответил с усмешкой Блюм. — Неужели я останусь здесь проигрывать вам денежки? Я ведь не знал, что здесь собралась банда шулеров, — добавил он, злобно хлопнув дверью.
— Тебя никто не заставлял играть, — бросил ему вдогонку Маггио. — Когда-нибудь эта гадина доведет меня до белого каления, и я раскрою ему череп, — добавил он, обращаясь к оставшимся в уборной.
— Я ничего против пего не имею, — сказал Прю, — но он меня почему-то всегда раздражает.
— Я ненавижу этого выродка, — злобно бросил Маггио.
— А мы ведь не очень-то дружелюбно встретили его, — медленно проговорил Прю.
— С такими, как он, дружелюбно не обходятся, — продолжал Маггио. — Подожди, дай ему только пробраться в капралы, он покажет тебе такое дружелюбие, что ты забудешь, как тебя зовут.
«Интересно, — размышлял Прю, — что именно в человеке делает одного симпатичным и приятным, а другого невыносимым? Почему, например, я могу запросто простить Маггио любую колкость и никогда не прощу того же Блюму, даже если знаю, что он шутит? Всякий разговор с Блюмом кончается том, что он считает себя оскорбленным. Он всегда считает себя во всем правым, а других во всем виноватыми». Думая обо всем этом, Прю неожиданно опять рассердился, пожалел, что не ударил Блюма. По крайней мере это нарушило бы гнетущую монотонность. Он пожалел даже, что отказался драться на ринге…
— Ну что ж, — прервал его размышления Маггио. — Я пойду к О’Хейеру и попробую там убить медведя.
— Ты бы лучше ехал в город со своим выигрышем, — посоветовал ему Прю, — пока деньги у тебя целы.
Поднявшись на ноги и сосчитав оставшиеся деньги, Зусман сказал:
— Конечно, в нашей игре по маленькой обанкротиться не так уж страшно. Но у меня не осталось даже на бензин. — У Зусмана был свой мотоцикл.
Он подошел к окну и выглянул во двор.
— Зараза этот дождь. Если бы он перестал хоть не надолго, я прокатился бы в город, в какое-нибудь заведеньице… будь у меня бензин. — Он отошел от окна и тяжело вздохнул. — Где бы мне наскрести на банку бензина?
— Возьмешь меня с собой, Анджелло? — спросил Сэл Кларк, прекращая раскладывать пасьянс на скамейке. — Я буду молить бога, чтобы ты выиграл.
— Нет, — ответил Маггио, — ни к чему.
— Я буду болеть за тебя, и ты выиграешь, — продолжал Сэл. — Я никогда не выигрываю сам, но буду молить бога за тебя.
— Оставайся здесь и молись сколько хочешь, Пятница, — сказал Маггио, посмотрев на него с усмешкой. — Если я выиграю, то дам тебе взаймы пять долларов. Эй, Прю, прикажи своему Пятнице, чтобы он оставался здесь и молился за меня!
