– И где эта гнида?
– Да склеится где-нибудь…
– А я говорил его мочить? – жестко спросил Мирон.
Как-то слишком все хорошо у него складывалось. Все платят без проблем, и рамсов нет, которые надо было бы разруливать. Его бойцы без дела, считай, сидят, как шарниры без смазки, а так нельзя, заржаветь можно. Поэтому и натравил Мирон их на пацана, который с Юлей ходил.
Вероника понимала все правильно, но Мирона уже достала ее любовь. Хотелось чего-нибудь поострей, поэтому он все-таки переключился на ее дочь. Но Юлю сопровождал ее парень, и Мирону это совсем не нравилось. Он дал отмашку Мурзе; тот должен был отправить Игорька на больничную койку, но сам попал под раздачу.
– Ну, как вышло… – ухмыльнулся Хнырь.
– Что вышло? Ничего у вас не вышло…
– Да пацан крутой, я же говорил, – вмешался в разговор Сазон. – В десантуре он служил, медали у него боевые. По ходу, в Чечне воевал. Надо было мне идти.
Мирон достал сигарету, закурил.
А ведь говорила ему Вероника, что Игорь Дергун в Чечне был. И медали у него боевые. Может, он в Чечне там глотки «духам» рвал за здорово живешь, а он фуфлового Мурзу с пацанами к нему подослал. Выходит, накосячил он.
– Сам и пойдешь, – выдержав паузу, сказал он. – Выдру возьмешь и Симона. Дергун за пацанов ответить должен.
– Так его еще найти надо.
– Завтра утром он придет за Юлей. Там его и замочите…
– А если не придет?
– Тогда ее…
– Замочить?
– Ну, ты в натуре… В охапку ее и ко мне. А я с ней поговорю…
– А мы? – осклабился Хнырь.
– Может, и вам достанется, – криво усмехнулся Мирон.
Он понимал, что Юля когда-нибудь ему надоест. К тому же она не должна уйти от него живой. Он ведь возьмет ее по беспределу, а раз так, то никто не должен узнать об этом, кроме своих. А чтобы пацаны не возникали, их также надо замазать кровью этой невинной овечки…
– Блин, больно-то как, – простонал Сурок.
– Анестезия нужна, – сказал Мирон, доставая из кармана склянку с морфием.
Какая-то невеселая жизнь у него пошла, никаких проблем, и Вероника не приносит остроты ощущений, поэтому и тянет его на ширку. И не всегда получается отказаться. Ничего, скоро у него в руках будет Юля, и он переключится на этот наркотик, с него и будет торчать. А пока он ударит по вене чем-нибудь попроще.
* * *
На гражданке каски не предусмотрены, а жаль. И бронежилет носить не заставляют, а зря. Будь на Игоре каска, он бы не попал в больницу с черепно-мозговой травмой. И ножом бы его не пырнули, будь на нем бронежилет. Черепную коробку ему не проломили, но сотрясение серьезное. И еще ему ножом вспороли бок. Жизненно важных органов не задели, однако крови он потерял много. Хорошо, родители вызвали «Скорую», не дали умереть.
Вчера он чувствовал себя ужасно, а сегодня ничего, жить можно. И голова почти не кружится, даже тошнота прошла. Зато следователь появился. Кто, что, когда?.. Но Игорь и не знал ответы на эти вопросы. Он даже не помнил, чем закончилась драка. Помнил, что вырвал стальной прут, помнил, как отбивался от грабителей, а потом как отрезало. Помнил только, как заходил в подъезд своего дома, как сестра открыла дверь.
Только ушел следователь, как появилась Вероника Ивановна. Вслед за ней в палату должна была зайти Юля, но ее не было.
– Я была у твоих родителей, они сказали, что ты в больнице, – с жалостью глядя на парня, взбудораженно проговорила она.
– А Юля где, в институте? – спросил он.
В ответ женщина всхлипнула и ладонями закрыла лицо.
– Что случилось? – От волнения у Игоря разболелась голова.
– Нет Юли нигде! Пропала она! – опустив руки, со слезами на глазах и с жалобными нотками в голосе сказала она. – Как ушла вчера утром, так и нет до сих пор…
Вероника Ивановна обессиленно опустилась на стул.
– Может, у подруги заночевала? – осознавая абсурдность своего предположения, спросил Игорь.
– У какой подруги?! Это Мирон все!
– Какой Мирон?
– Он же дядя Сережа, будь он проклят. Я была у него, нет его в гостинице. Переехал он куда-то.
– Вы в гостинице у него были?
– Да какая разница, где я была и что делала! – чуть не плача, протянула женщина. – Юля пропала! Сначала избили тебя, а потом пропала она. Ты знаешь, кто тебя избил?
