Как они это представляют - говорить под релаксантом, да ещё с дыхательной маской на морде? Всё, что мне удалось - это промычать что-то неразборчивое. Врачей, впрочем, и такой ответ вполне удовлетворил.
- Ладно. Едем дальше. Динамика?
- Завершающая фаза. Все, готово. Надо же. Будто по проторённой дорожке.
- Снимаем показатели.
Меня мурыжили в капсуле ещё долго - мониторили и ждали, пока закончится действие релаксанта. Потом пересадили в кресло и подключили уже к другим приборам, гоняли какие-то тесты, светили в глаза; мучение это длилось и длилось, и я стал прикидывать, что полковник, когда заявлял, что ждёт меня через два часа, был чересчур оптимистичен. Наконец, разрешили встать, велели пройти по комнате, присесть, постоять с закрытыми глазами, дотронуться пальцем до носа и ещё что-то в том же духе.
- Как самочувствие? - снова спросил врач.
- Нормально.
- Ничего не болит? В затылке не колет? В глазах не плавает, в ушах не звенит?
- Нет.
- Без сучка без задоринки, - прокомментировал другой медик. - Как по маслу прошло.
- Потрогайте симбионта, - потребовал первый.
Я потрогал. Ух ты. Упругий, сильный. Ворсинки уже спутались с моими волосами. Интересно, какого он цвета?
- Что чувствуете? - встрял врач.
Что я, по его мнению, должен чувствовать?
- Да ничего особенного. Непривычно немного. Ну... будто шишка выскочила.
Операционная взорвалась дружным роготом.
- Ой, не могу! - стонал один из медиков. - Шишка! Вы подумайте! Сколько спрашивал, такого ещё не слышал.
- Любопытная реакция, между прочим. - отсмеявшись, заметил другой. - Пациент воспринимает симбионта как часть тела. Никакого барьера, никакого отторжения. Очень даже практично.
- Какого он цвета? - поинтересовался я, воспользовавшись царившим вокруг весельем.
Ржач грянул с новой силой.
- Под цвет волос подбирали, шоб красиво! - хрюкнул сквозь смех тот, что расспрашивал меня первым.
Прикалывается, конечно. Да мне и без разницы, в общем. Просто хотелось знать.
Для порядка я спросил:
- Скажите пожалуйста, а я смогу его снять через какое-то время? Ненадолго, а потом опять прицепить?
- "Прицепить", ха! - фыркнули сзади.
Врач ответил серьёзно:
- Первый месяц не рекомендуем. А потом - можете снимать и надевать, как шапку, если захотите. Только не потеряйте. Вещица недешёвая.
- А зачем были все эти сложности, если потом я смогу его сам цеплять, и без всякой стерильности?
- Первый раз - особенный, - отозвался тот медик, который радовался, что все прошло "как по маслу". - Первый раз чего только не бывает. Вплоть до комы. Случается, удаляем хирургически.
- Не пугай пациента, - поморщился его сосед.
- Да чего уж теперь пугаться. Если однажды внедрился нормально, то и дальше всё будет путём.
Мне выдали коробочку с красными капсулками и объяснили, как их принимать. О том, что следовать этому я не собирался, медикам знать не стоило. А вот специальный глазной спрей был кстати - я уже знал, как режет после долгого полёта распахнутые в нейродрайве глаза.
Я сказал врачам "спасибо", они вежливо пожелали мне удачи. Ну, что ж. Удача мне понадобится.
Я все же успел к назначенному времени - благодаря тому, что за дверью переходного тамбура меня поджидал солдатик-сопровождающий, с которым мы легко миновали все посты.
Тем не менее, когда мы появились на площадке, полковник уже торчал там - в обществе Диба и майора Никифорова, старшего лётного инструктора. Никифоров не был нейродрайвером, зато имел колоссальный опыт пилотирования; по учебке о нем ходили легенды, и если хотя бы половину из них считать правдой - у этого летуна было, чему поучиться. По возрасту майор, пожалуй, приближался к пенсии, но случая подняться в небо по-прежнему не упускал. Встрёпанный мужичок с изъеденным ранними морщинами лицом и хитроватым прищуром по-детски голубых глаз, мне Никифоров понравился сразу. А вот я, похоже, произвёл на него противоположное впечатление.
- И кого вы мне привели? Слабак, - заявил он безапелляционно, смерив меня взглядом сверху донизу. - Поджилки трясутся. Подгузник поддень, парень, а то кабину сам драить будешь.
Я проглотил просившийся на язык ответ - не по рангу. А жаль.
