Передачу пеленговать - работа долгая, кропотливая. Горы ведь, эхо. Сходу да с налёта не сориентируешься. А бока подставлять придётся в упор. Перспективка. Вот и гудит барак, гадает угрюмо, сколько троек пойдёт в пресловутый район, кому завтра жребий. Пустое дело. Здесь добровольцев не спрашивают. На кого укажут, те и пойдут.
Я к словам доктора, что завтра никуда не лечу, и сразу-то отнёсся скептически. А в новых реалиях это и вовсе превратилось в фикцию.
Черт, хоть протрезветь бы.
Я пробирался к своей койке, цепляясь руками за подпирающие второй ярус балки, и едва не споткнулся о протянутые через проход ноги. Поднял шумящую голову. Карп. Лыбится довольно. Охотник из молодых, как раз с нашим прибытием повезло парню из "уток" выскочить. На радостях гонорится сверх меры, и я его, в общем-то, понимаю.
- Штормит? - ехидно поинтересовался Карп. - Сколько баллов по шкале?
- Отвяжись, - сказал я вяло.
Ну не было у меня сил на пустые разговоры.
Ответ оказался ошибкой. Охотник явно был настроен позадираться, и если прежде ещё можно было отшутиться одной-двумя удачно брошенными фразами, то теперь я этот путь себе отрезал. Карп вскочил на ноги с весёлой готовностью, окончательно загородив проход, и публика вокруг заинтересованно примолкла.
- Загордился, салажонок? - протянул охотник с долей той акцентированной, высокомерно-презрительной иронии, с какой почему-то принято начинать подобные разборки. - Один раз всего из мясорубки выскочил, и уже позволяешь себе? Асом заделался, спиртик с технарями попиваешь? А где питейный налог для коллектива? Или ты на коллектив нынче плюёшь?
"Коллектив" щурился согласно и угрожающе.
А я подумал, как же мне все это надоело. Как же я устал от всего этого.
Будто мало нервотрёпки на вылетах. Будто недостаточно факта, что практически каждый здесь по статистике - смертник. Не хватает нам того врага, что в горах.
Нет, надо ещё между собой отношения выяснять.
И как назло, именно сегодня.
Отчего-то полезли в голову мысли совершенно посторонние, с нынешней ситуацией никак не связанные. Дурацкие, прямо скажем, мысли. И ворочались они там с трудом, словно тяжёлые, плохо пригнанные каменные жернова. Наезд не казался серьёзным. Шутейный, вроде бы, наезд.
Не ко времени вспомнился Клоун.
С ним тоже все шутки шутили.
- Вы со Сглазом, видать, одного поля ягоды, - хмыкнул Карп. - Сошлись чёрт с чертякой. Вот на тебя его глаз-то и не действует. Или, может...
Он придвинулся ближе, процедил уже сквозь зубы, зло, обвиняюще:
- Или, может, ты научился на других переводить?
Вот тут я его и ударил.
Перед тем я держался за верхнюю перекладину, боясь отпустить руки - штормило действительно нешуточно. Злость подкатила комом к горлу, как тошнота; я рывком подтянулся - и ударил его ногами, вложив всю инерцию качнувшегося тела в выпад, впечатав подошвы ботинок ему в живот.
Не ожидавший подобного Карп навзничь, беспорядочно взмахивая руками, с шумом рухнул в проход, обвалив вместе с собой какой-то хлам с соседней койки. И тут же я рухнул на него сверху - скорее свалился, чем прыгнул, но сумел извернуться, угодив коленями в мягкое. Получилось; попал поддых противнику я вполне удачно. Удачней, чем целил. Что в этом было от автоматизма, вбитого, вколоченного в меня еще в Норе, а что - от везения, не знаю сам.
Лишённый дыхания, судорожно раззявивший рот Карп выглядел жалко. Но здесь и сейчас пожалеть пусть и поверженного, но недожатого противника - означало проявить слабость, это я сознавал чётко. Потому взял охотника за горло. Не шутя, всерьёз. Прошипел - ему в лицо, но так, чтобы слышали и остальные:
- Ещё раз моего механика Сглазом назовёшь - и ты не жилец. И имей в виду. Мне в штрафбате пятерик отмерян. Проживу я его вряд ли, сам понимаешь. Так что терять мне нечего.
Я этого не думал на самом деле. Не думал, даже уже столкнувшись со смертью лоб в лоб. Несмотря на всю печальную статистику - не думал. Но ляпнул вот пьяным языком по наитию. И лишь произнеся вслух, вдруг понял, что сказал правду.
И ощутил, как захолодело под ложечкой. Словно ненароком напророчил сам себе.
