Я рассказал - очень коротко. Назвался, обозначил статью и срок. Осуждён впервые. В предвариловке сидел в Тихушке, Ареса, Матрия.
- Ареса, - задумчиво повторил Одноглазый, пожевал губами. - Ареса знаменита Норой. Оттуда знаешь кого-нибудь?
Я припомнил Груздя, других мастеров банды. Одноглазый слушал внимательно, но выражение лица сохранял непроницаемое, и совершенно нельзя было понять, говорят ему что-то названные мной имена или нет.
- Я слыхал об одном уважаемом человеке, обосновавшемся в Норе, - сказал наконец авторитет. - Имя ему Дракула. Такого знаешь?
Вот этого я не ожидал. Случайно Одноглазый о Дракуле речь завёл, или информацию имеет? Что ему известно?
Я заговорил осторожно, словно вступая на тонкий, скользкий лёд.
- Это был главарь конкурирующей банды. Мы воевали с ними... за сферы влияния.
- А почему же ты говоришь - "был"? - удивился авторитет очень натурально. - Неужели его разжаловали?
- Он погиб.
- В самом деле? Ай-яй-яй. И как же?
- Выпал из окна. С пятого этажа.
- Несчастный случай, - понимающе закивал Одноглазый. - Прискорбная неосторожность, прискорбная.
Я вздохнул. Собрался с духом. И выпалил:
- Это не было несчастным случаем. Его убили.
- Вот как. И кто же?
- Я.
В бараке стояла такая тишина, что было бы слышно, как пролетит муха. Только мухи почему-то здесь не летали.
Одноглазый молчал, щурясь. Разглядывал меня. А когда заговорил, в голосе добавилось скрежещущих ноток:
- Заявка серьёзная. Значит, ты, салага, признаешь, что поднял руку на авторитета. Признаёшь?
- Признаю.
- И что скажешь в своё оправдание?
В голове билось - нельзя, нельзя оправдываться. Снова возникло это странное, звенящее ощущение, будто всё происходит не со мной.
- Мне удалось.
- Так-так.
Одноглазый сложил руки на животе, побарабанил пальцами о пальцы. Жест некстати напомнил мне Мосина.
Достало, как же достало это всё.
- Я предполагаю, - вкрадчиво заметил авторитет, - для такого поступка имелись причины?
Хорошо, хороший знак, что он спросил. Но - ох, как же не хотел я углубляться в эту тему. История-то скользкая, темноватая.
О подставе и прочем стоит только заикнуться. Потом не отбрешусь, ни за что. Здесь - никак.
Мысли вертелись с бешеной скоростью, как очумевшие белки в колесе. Пьяная одурь ушла, будто её и не было. Я и не заметил, когда.
Дело не только в том, как много знает Одноглазый. Вопрос ещё, сколько из этого он хочет сказать вслух.
Какой интерес у него ко мне? Что ему выгодно?
- В банде я имел ранг бойца, - произнёс я с расстановкой, подчеркнув интонацией слово "боец" - в противовес "салаге". - Я получал приказы. И выполнял их. На совете командиров я не присутствовал.
- Вот как, - авторитет заинтересованно склонил голову набок.
Но единственный глаз прищурился одобрительно. И я понял - угадал. Попал в точку.
Зачем только ему это надо, лису хитрому?
Если я ошибся, и Одноглазый собирается копать дальше, следующим вопросом будет - почему исполнение поручили именно мне.
Одноглазый спросил:
- Твой ранг в банде изменился после этого, м-м-м... происшествия?
- Я слишком недавно стал бойцом. Но после... происшествия принял участие в делах, к которым прежде допущен не был.
- И через те дела сюда загремел? - хмыкнул авторитет.
Ещё один подводный камушек.
Я глянул на собеседника в упор - и тут же опустил голову.
- То дело, - сказал негромко, выделив "то", - не банды. Моё собственное. И проходил я по нему в одиночку.
- Да брось. Здесь все свои.
Не загреметь бы в ту же яму, в которую Брык угодил.
- Моё дело - мой ответ. С начала до конца.
- Ладно, - кивнул авторитет. Пожевал губами, снова кивнул согласно. - Пусть так.
И задумался, откинув голову, прикрыв единственный сохранившийся глаз.
Я чувствовал себя, словно только что исполнил ещё один танец с "Осами". И исход пока не ясен.
Зря, дурак, надеялся, что не будет в штрафбате этих зековских заморочек. Всё то же, с каждого слова спрос, с каждого шага. Как голый под лупой. Плюс вылеты под прицелом. Плюс "поводок". Плюс ракеты.
Устал.
А ведь это только начало.
"У меня есть небо", - напомнил я себе.
Эта мысль согрела. Но отчего-то не так легко, как всегда.
