— Оказывается, герцог Оденский давно и безнадёжно влюблён, — донёсся до неё мужской голос.
Анна вздрогнула. Редко кому удавалось застать её врасплох. Обернувшись, она встретилась с прямым взглядом Сокола.
— Вы пытаетесь преподнести мне это, как открытие, ваше сиятельство? Между тем об этом известно многим.
Эдвард подошёл к девушке ближе и уставился на неё с высоты своего роста.
— И как относитесь к этому увлечению вы, графиня?
— Это не увлечение, — холодно ответила Анна.
— Значит, вы принимаете его чувства?
— Я принимаю все чувства Ратмира и не могу указывать ему, что делать. Тем более кого любить.
Сокол продолжал пристально изучать её.
— Значит, ты не принимаешь правила, которые диктует общество?
— Человеку с чистыми помыслами не нужны правила, — резко ответила она. — А тому, кто едва слышит голос своей совести, они тем более не помогут, только заставят лицемерить.
Юный герцог прислонился к берёзе и продолжил:
— Я пытаюсь понять тебя с первого мгновенья нашей встречи. Точнее даже не понять, а принять такой, какая ты есть.
— И какой я кажусь тебе? — спросила графиня.
— Стихия, вода, лёд, — тихо и задумчиво произнёс он.
— Не называй меня так, — вдруг поперхнувшись, попросила она.
— Как? — спросил Сокол, подойдя к ней близко и взяв за руки.
— Лёд, — сказала она, глядя в его зелёные глаза, и попыталась мягко высвободиться, но Эдвард не дал ей этого сделать.
— Выходи за меня замуж, — произнёс он, напряжённо улыбаясь.
Она только отрицательно покачала головой и сделала шаг назад.
— Почему? — спросил Сокол.
— Я люблю другого.
— Его нет в живых.
Услышав это, Анна впала в смятение. «Откуда он знает? Может быть, Робин сказал ему?» — подумала она.
— Его нет, а я здесь во плоти. Я не боюсь ни Ворона, ни Медведя и испытываю непреодолимое влечение к тебе. Притяжение, которого хватит на наш век. Будь со мной.
— Ты хочешь прожить всего лишь век, Эдвард? — спросила девушка, высвобождая ладони. Для меня этого мало. Люди могут жить вечно.
— И ты собираешься хранить ему верность? — с сарказмом спросил Сокол.
— Я никому не клялась в верности, я просто живу, как велит сердце и душа, — улыбнулась Анна. — И считаю, что любовь не может существовать без свободы.
— В таком случае, что ты испытываешь к Ворону?
Отвернувшаяся и собравшаяся уйти графиня, вдруг остановилась.
Сокол внезапно возник перед ней, преграждая путь. В его одежде сегодня преобладал чёрный цвет, подчёркивающий изумрудный цвет глаз и светло-русые волосы. На его щеках играл лихорадочный румянец, а взгляд странно мерцал. На миг Анне показалось, что перед ней демон, а не человек.
Юноша рассматривал её и криво усмехался.
— Я всё думаю, Анна, почему из нас троих ты выбрала его?
Графиня собралась возразить, но предвидя это, Сокол снова заговорил:
— Не пытайся обмануть меня. Возможно, ты ещё не отдаёшь себе в этом отчёта, но в тебе уже горит влечение к нему.
Герцог сделал паузу.
— Я всё думаю, почему из нас троих ты выбрала его? Ведь Ворон далеко не ангел. Поверь, я хорошо знаю его. Он способен причинять боль.
Молодой человек сделал шаг к ней и остановился.
— Ты ещё любишь того мальчика, Анна, но уже думаешь о Робине, как о мужчине. Вижу смятение на твоём лице, значит я прав. Следовательно, можно сделать вывод, что любовь, о которой ты говоришь, угасает. И кто сказал, что и это твоё непонятное чувство к мятежному королю не уйдёт? У меня есть все шансы, родная. Иди ко мне.
Сокол сделал властный жест, сжимая ладонь. И девушку вдруг охватили странные ощущения. Не помня себя, она приблизилась к магу вплотную и почувствовала исходящее от него тепло.
«Как приятно смотреть в его глаза», — думала она, протягивая к юноше руки в лёгком прикосновении.
Он тоже слегка наклонился к ней.
— Мой приворот имеет большую силу, Анна. Даже такая волевая натура, как ты сможет преодолеть его только через несколько лет, когда у нас уже будут дети. Ворон, подумав, что это твоё решение, отступит. Уйдёт и Медведь.
Анна лишь на мгновение беспомощно и умоляюще посмотрела не него, а потом её взгляд снова затуманился.
Эдвард ещё больше наклонился к ней и вдруг закрыл глаза и отступил. Графиня резко выдохнула, сбрасывая оцепенение, и поднесла руку к горлу.
