На особо крутых поворотах и кочках, народ заваливался друг на друга. Когда машина оказывалась на краю расщелин, кто-то вопил от восторга, кто-то от неподдельного страха. Но стоило выехать на плато, и все единодушно облегчённо вздохнули. Трясло немного поменьше, но главное миновал риск сорваться вниз.
Впереди бесчисленные пологие холмы, с одной стороны, за краем плато виднеется раскинувшаяся до самого горизонта морская гладь, а с другой, земли касаются облака.
— Охренеть! Такое только в кино и видел! — выкрикнул кто-то, и я с ним был абсолютно согласен, но промолчал, да ответа никто и не ждал.
Преодолев очередной холм, машины остановились. И я присвистнул, окидывая взглядом гигантский палаточный лагерь.
— Как же приятно ощутить под ногами твёрдую землю, — произнёс кто-то рядом.
— Не то слово, — соглашаюсь, разминая затёкшее от напряжения тело.
Лагерь напоминал муравейник: многолюдно, все суетятся, куда-то спешат. Нас тут же расквартировали. Мне досталось место в шестиместной палатке, но соседей пока не было.
— Пойдёмте, покажу, что тут где, — произнёс невысокий коренастый мужчина лет сорока.
— Это душевые, — он указал на десяток брезентовых кабинок над которыми возвышалась здоровенная цистерна. — Горячей воды, конечно же нету, но за день прогревается так, что чаще не хватает именно холодной. Есть родник, но это далековато, — проводник махнул рукой куда-то в сторону, — пара километров отсюда. Здесь, под навесами — полевая кухня.
Огромные котлы бурят на огне. Пахнет мясом и чем-то сладким. Я жадно сглотнул, в желудке заурчало, но попросить покормить не решился. Зато вспомнил о лежащем в сумке сникерсе, и с трудом дожив до конца экскурсии, едва влетев в палатку, схарчил заначку и… тут же уснул.
— Тук-тук, — раздался откуда-то незнакомый мужской голос.
Открываю глаза, в недоумении оглядываясь по сторонам. Темно, хоть глаз коли. Где я? Кажется, в палатке, судя по едва различимым просветам с улицы. И тут вспоминается объявление, и скоропалительный отъезд. Ух ты! Так это всё не сон! Потирая спросонок глаза, приоткрываю полог палатки. На улице уже смеркается.
— Ну-у-у, дружище не дело это — спать! — произнёс стоящий на пороге слегка перекосившийся под весом целого блока баночного пива, мужской силуэт. — Встряхнись! Пошли знакомиться! Там девчонки скучают… — кивком головы он указал на разожжённый неподалёку костёр и, не дожидаясь ответа, направился к следующей палатке. — И тебя, тоже ждём! — крикнул он кому-то.
М-м-м… девчонки… Собираться долго в полной темноте смысла не было — волосы собрал в тугой хвост, и выбрался на улицу.
Компания собралась немалая. Перезнакомились за пару минут, не запомнив и половины имён. Заводилой оказался научным сотрудник, назвавшийся просто — Петей. Он банковал и играл роль тамады на этом празднике жизни, растляя подрастающее поколение.
А вот с девчонками вышел облом. Одна рыженькая и мелкая как гномочка. Вторая — высокая, худенькая и какая-то невзрачная, на фоне не выходившей из головы попутчицы. Третья — миловидная пышечка, вокруг которой уже суетились два кавалера. Остальные дамы были гораздо старше меня. Это в принципе не вызывало особых моральных проблем, но увы ни одна из них не привлекала. Печаль.
Прав был сказавший — «Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки» или пива в моём случае. На голодный желудок алкоголь в голову ударил быстро. Теперь казалось, что у Вани, притащившего гитару, появился слух и прорезался голос, а у рыжеволосой Светочки, сверкающие в свете костра огромные голубые глаза и немалых размеров грудь — затмили недостаток роста и излишне наглядную кривизну ног.
Постепенно все разбрелись по палаткам. Даже Света куда-то испарилась. Сижу. Свежий ночной воздух, наполненный запахами трав и полевых цветов, с примесью дымка от дотлевающего костра словно бальзам очищает душу от опостылевших серых будней, оставшихся где-то там, далеко. Вокруг цикады стрекочат, листва шуршит под порывами ветра, а где-то хлопает вывешенное на просушку бельё. Звёздное небо над головой. Красота…
— Подъём! Харе морду плющить, не в санатории, — послышался голос вчерашнего заводилы.
