Фудзи поднимается над морем,
Как ступеньки в небеса,
Где в сини, безоблачной и ясной,
Жрецы живут.
Земли стремясь не видеть загрязненной.
Художник Сэссю снабдил этими стихами картину, на которой нарисовал гору Фудзи, японскую святыню, и подле нее — «источник загрязнения окружающей среды»: деревушку с домиками под тростниковой крышей и несколько рыбацких лодок на берегу залива. Сегодня, спустя 500 лет, художнику пришлось бы искать изобразительные средства, чтобы показать иные источники, загрязняющие предгория Фудзи, — зловонно дымящие заводы, стада автомашин, окутанные выхлопными газами, железные дороги, пожирающие тишину, и потоки промышленных отходов, впадающие в залив, где очень немногие рискуют теперь плавать на лодке.
Журнал «Нью-Йорк таймс мэгэзин» привел интервью с жителем города Фудзиномия, расположенного в 25 километрах от горы Фудзи. Тосихико Кода страдает астмой. Болезнью его наградил химический завод, от которого дом Кода отделен лишь забором из железной сетки и живой изгородью кустарника.
— Посмотрите на эту десятииеновую монетку. — Кода показал корреспонденту журнала бронзовый кружочек, покрытый слоем ржавой копоти. — Монетка пролежала на улице только месяц, — пояснил Кода. — Если отработанные газы заводов и фабрик легко разрушают железо и бронзу, — продолжал он, — то каково приходится человеческим легким?
Кода натужно закашлялся. Потом сказал:
— В заливе Тагоноура, в трех километрах отсюда, с 1967 года никто не отваживается купаться — вода в заливе коричнево-красная от химических отходов. Рыбаки вынуждены уходить на промысел за 50–60 километров от берега и даже там им попадаются рыбы-уроды странной, ранее неизвестной формы.
Залив Тагоноура — тот самый, что написал Сэссю на своей картине.
Я был в Фудзиномия. И видел все, о чем рассказал Тосихико Кода. И меня там мучили кашель и резь в глазах, от которой неудержимо катились слезы. А поехал я в Фудзиномия, чтобы посмотреть на чудо-речку Уруи, впадающую в Тагоноура. Фотографы газеты «Майнити» набрали в речке воды и проявили в ней фотопленку. Газета опубликовала фотографии, напечатанные с этой пленки, и сопроводила их подписью: «Чудо» на реке Уруи произошло благодаря усилиям бумажных фабрик, которые превратили воду в реке в проявитель». Я погрузил руку в реку. Рука потом долго пахла проявителем.
Внутреннее японское море, частью которого является залив Тагоноура, издавна считалось природной жемчужиной страны. Путешественники, побывавшие в конце прошлого и начале нынешнего века на берегах моря, относили его к одному из чудес света, и их трудно обвинить в преувеличении. Теперь Внутреннее японское море именуют «Мертвым морем». И на то есть все основания.
Ежедневно в море сбрасываются 1600 тонн загрязненных промышленных вод, включающих ртутные, кадмиевые, мышьяковые соединения. Содержание полихлордифенила, широко применяющегося в производстве электротрансформаторов и копировальной бумаги, достигло на дне, например, Осакского залива 86,9 ррм. Отравление живых существ начинается при концентрации полихлордифенила, равной 13 ррм. В результате сброса промышленной воды на дне Внутреннего японского моря у побережья острова Сикоку свинца сейчас в 543 раза больше, чем допускает существующий в Японии стандарт на содержание этого элемента в воде и почве. В прибрежном городе Курасики вследствие преступной небрежности из хранилища, принадлежащего концерну «Мицубиси», вытекло во Внутреннее японское море 20 тысяч тонн нефти. Чуть позже из хранилища другого концерна в море попало 42 тысячи тонн нефти. В 1975 году море загрязнялось нефтью 416 раз, в 1976 году -394, в 1977 году — 356 раз.
Губернаторы одиннадцати префектур и мэры трех городов под давлением общественности, которую глубоко беспокоит загрязнение Внутреннего японского моря и исчезновение в нем планктона и рыбы, обратились в 1977 году к правительству с петицией. В ней высказывалась просьба немедленно взять море под защиту. Управление по охране окружающей среды ответило от имени правительства, что контроль над водой во Внутреннем японском море планируется осуществлять только с конца 1979 года.
