— Как же тогда? — растерялась я, заподозрив, что в Юлькиных словах скрыта истина.
— Никак. Твой отец рассчитал все совершенно верно: без него жизнь у меня будет невеселой. Я тебе больше скажу: вряд ли она вообще меня порадует в ближайшее время.
Тут я подумала еще кое о чем, а подумав, спросила:
— Слушай, зачем тебе понадобилось занимать деньги у этого типа? Ты что, у отца спросить не могла?
— Не могла, — обрезала Юлька, кусая губы.
— Чего-то ты, подруга, не договариваешь. Допустим, на все свои сбережения ты купила Шагала, но этот долг, откуда он взялся?
— От верблюда… — хмуро ответила Юлька, отворачиваясь.
— Либо ты мне все расскажешь, либо…
— Что? — хмыкнула она.
— Либо я не буду тебе помогать.
— Ты и так не будешь, — горько вздохнула она, посмотрела маятно и наконец решилась:
— Меня шантажировали. Деньги нужны были срочно, а отцу пришлось бы объяснять…
— Тебя шантажировали? — выпучила я глаза. — И ты ничего не рассказала отцу?
— Расскажи я ему, и он бы еще раньше украсил меня синяками.
Тут я наконец начала что-то понимать.
— Ты ему изменила, а кто-то об этом узнал и грозился донести отцу?
— Не изменяла я ему, — насупилась Юлька. — Все вовсе не так было… Пришли к друзьям, ну выпили… много, а там один парень возле меня крутился. Это я уж после поняла, что все было подстроено. В общем, сделали пару фотографий, я и этот сукин сын в обнимку, на диване. Конечно, все туфта чистой воды, но у твоего отца характер, он бы мои объяснения слушать не стал, а фотографии вышли препаршивые… я не качество имею в виду. Вот мне и предложили купить их за десять тысяч.
— Ясно, — сурово сказала я. — И ты еще удивляешься, что ходишь с синяками?
— Я не изменяла! — крикнула Юлька и заревела. Должно быть, с досады.
— Что ж теперь делать? — посидев немного и успокоившись, спросила я. Конечно, Юлька заслужила отцовское неудовольствие, но, в конце концов, она моя подруга, и я обязана ей помочь.
— Не знаю. Деньги возвращать.
— Где ж мы их возьмем?
— Спроси что-нибудь полегче, — поежилась она и затосковала.
— Слушай, я могу их занять, — озарило меня через несколько минут.
— У кого? У твоих личных друзей таких денег нет, а прочие донесут отцу, что ты по людям бегаешь и занимаешь деньги.
— Ну и что?
— Ничего. Отец скажет веское слово, и никто не даст ни копейки. И тебе достанется, чтоб мне не помогала. — Юлька мутно взглянула и нерешительно продолжила:
— Хотя выход есть.
— Какой? — обрадовалась я.
— Шагал. Вот если б ты могла достать картину…
Сашка слабо шевельнулся в кресле и навострил уши.
— Зачем тебе картина? — нахмурилась я.
— Она, между прочим, больших денег стоит. Продала бы ее, долг вернула и сама жила припеваючи.
— До завтра картину не продашь… — усомнилась я.
— Еще как продашь. Иностранца этого видела? За ней приезжал. Приличные деньги платит.
— Постой, — вновь запуталась я. — Где ты откопала этого типа?
— Не я его откопала, а этот гад, что следом за ним прибегал и деньги требовал. Я ему про картину сказала, а он нашел покупателя.
— И когда это произошло? — начала свирепеть я.
— Ну… месяц назад примерно.
— Выходит, ты выкупила Шагала вовсе не для того, чтобы он украсил твою гостиную, а для того, чтобы перепродать?
— Ну и что? — обиделась Юлька. — Что, это преступление? Он больших денег стоит, а я обязана позаботиться о себе. Кому хочется всю жизнь зависеть от твоего отца? А с деньгами, что мне интурист заплатит, можно сто лет жить припеваючи и вообще ни о чем не беспокоиться.
— Надо же, — покачала я головой, сообразив, что плохо знала свою подружку и кое-какие тайники ее души, так неожиданно раскрывшиеся, явно мне не по вкусу. — Я думала, ты любишь живопись…
— Люблю я живопись. Только жить на что-то надо… Машка, если я деньги не верну, просто не знаю, что этот гад со мной сделает. Кто за меня вступится, зная, что папаша твой не возражает против лишения меня головы. Прикидываешь?
— Прикидываю, — вздохнула я. — Только в ум не идет, чем тут можно помочь.
— Шагал у отца в сейфе, — туманно заметила Юлька.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Ты разве не знаешь шифр?
— Какой?.. О Господи, — наконец дошло до меня. — Ты хочешь, чтобы я его украла?
