— Всё хорошо, мы в пути, никто не посмеет тревожить, — с каким-то неведомым ранее азартом улыбнулся король.
— Но… ты же болен…
— Да, прости, я не смогу как надо… наверное, вообще больше не смогу, но должен же я как-то отблагодарить твои слёзы?
Она ответить не успела. Настойчивая рука уже забралась под нижние юбки, заставив Ранику сдавленно застонать. Король был слишком нежен, спускаясь поцелуями по шее…
Зелик заглянул в остановившуюся карету предупредить о привале. И мгновенно захлопнул дверь, не проронив ни слова. Зрелище, представшее его глазам, оказалось не из тех, о которых оповещают окружающих. Королевская чета предавалась сну. При этом корсаж королевы расстегнут, обнажая левую грудь, прикрытую ладонью короля. Садар обнимал девушку, покоившуюся на его груди, и крепко спал. Румянец на щеках Раники выглядел столь красноречиво, что Зелик сразу догадался, после чего так сладко спиться.
— Чему улыбаешься? — поинтересовался Азит, глядя на довольную мину Зелика.
— Да так. Шустёр наш король. Не успел из болезни выбраться, как осчастливил королеву вниманием, — ответил тот. В голосе тихой нотой выделялась гордость. И не заметил, сколько неприкрытого удивления отразилось на лице Азита.
— Я и не знал, что тебя женщины интересуют. Думал, всё это маскарад ради наследника, — не сдержался воевода, как только удалось остаться с королем наедине.
— Иногда даже я способен чувствовать вину. Такая вот малая благодарность за причинённые мной страдания, — отмахнулся Садар.
— И ты со всеми будешь спать, перед кем чувствуешь вину? — Азит вспылил и едва успел остановиться, чтобы не сгрести монарха за воротник.
— Нет, только с ней. Больше ни перед кем вины не чувствую, — по-прежнему спокойно ответил король. И добавил:
— Нет для женщины ничего хуже, чем чувствовать себя ненужной и отвергнутой.
— И это говоришь ты?! — Разящий отказывался понимать сказанное, сжав плечи Садара, он всматривался в стальные, словно мертвые глаза. На краткий миг в этих глазах мелькнула искра.
— Да, я. Я ведь желанна. Или ошибаюсь? — редкий момент, когда Сейдар позволила себе говорить, как женщина.
— Желанна… — Азит уже не говорил, шептал, сжимая плечи возлюбленной, впиваясь жадным поцелуем в тонкие капризные губы. И неожиданно получив ответ на поцелуй. Словно она сдалась. Или смирилась. Разящий задрожал, столь велико оказалось желание сорвать одежду с Сейдар прямо сейчас. Но это стало бы убийством, насколько она ещё слаба. Он подождёт. Теперь он знает, что не отвергнут. Хоть и не любим.
Сидерим, год 2569
К началу первой из Белых недель королевский кортеж въехал в ворота Сидерима под восторженное ликование горожан. Весть о наследнике давно достигла столицы, но одно дело слышать, и совсем другое — встречать королевскую чету с кронпринцем на руках. Воодушевленные возгласы и здравицы неслись со всех сторон, пока Садар, приветствуя подданных, продвигался по улицам к дворцу. Король прекрасно знал, что к ночи в столице не останется никого, кого хотя бы издали можно назвать трезвым. Народ искренне радовался прибавлению в монаршем семействе, а значит, до рассвета будут отмечать, забыв про воздержанность накануне Белых недель.
Три недели тишины, молитв, жертвоприношений, празднований. Три недели без войн во всем мире Таридата. Время, когда можно отдохнуть, собраться с силами и решить, как действовать дальше.
— Хвала небесам, теперь не связан ожиданием наследника, — вздохнул Садар, просматривая бумаги, представленные Ларминизом.
— Вы очень ответственный супруг, раз ни на день не оставляли королеву во время тяжести, — прокомментировал собственные умозаключения жрец.
— Ты ошибаешься, но разубеждать не стану. А хорошо потрудились эти твои министры. Где только и сыскал таких? — король пробегал взглядом по бумагам и выглядел довольным.
— Если позволите, то буду ими руководить и далее. Вам есть, чем заняться, — ушел от ответа Ларминиз.
— Хорошо. Ты хорошо делаешь свою работу, Верховный. Так чем же мне заняться? — Садар прищурился, изучающе рассматривая жреца.
— Полагаю, в свете разгорающейся войны, монарх обязан печься о народе, а не заниматься строительными сметами, — Ларминиз выглядел почти торжественно.
