* * *
Рагард, год 2566
Покинув Мадерек, отряд Садара направился на север, с каждым дневным переходом приближаясь к границам Рагарда. По мере продвижения осень чувствовалась все более явственно, поскольку надвигалась не только по календарю, но и по мере отдаления от юга.
— Принц, разве Рагард не враг нам? — спросил на одной из стоянок Зелик.
— Нет, нам — не враг. Он нам… никто. А кем станет — дальше будет видно. Иногда, чтобы найти союзника, стоит пойти к врагу своего врага, — ответил Садар, делая какие-то пометки на карте.
— Так мы враждуем с Мадереком? — не унимался малолетний командир отряда, пытаясь понять ход мыслей того, кого назвал своим правителем.
— Опять же нет, скорее это можно назвать нейтралитетом, — пояснил принц, не скрывая от подчиненного своих взглядов на ситуацию.
— Принц, зачем мы идем в Рагард? Вы ищете союзника?
— И снова, нет. Я ищу денег. В данный момент меня волнует только это. А еще ищу жреца, который станет Верховным и моей опорой в королевстве со стороны духовенства, — принц поднял взгляд от карты, пристально рассматривая юношу.
— Но разве цитадель жрецов не южнее Мадры? — искреннее удивился тот.
— Мальчик мой, чтобы выиграть в сложившийся ситуации, мне нужен жрец, который не подчиняется Верховным Рагарда или Мадерека.
— Но… но все подчиняются им, это же… закон, — Зелик и вовсе опешил от намерений Садара.
— Поэтому мне нужен красный жрец, — спокойно ответил принц и вновь вернулся к карте, оставив без внимания то, как у мальчишки медленно, но неотступно глаза поползли на лоб.
Стрельчатые своды Красной цитадели подавляли. В отличие от воздушной кружевности южных городов жреческая крепость "красноплащников" массивной монолитной глыбой высилась на небольшом холме. Окруженная защитным рвом и толстыми непробиваемыми зубчатыми стенами, цитадель служила оплотом красных жрецов и словно всегда была готова к обороне от невидимых врагов. Хотя здесь, в самом центре Рагарда, вряд ли нашлись бы желающие штурмовать твердыню: к воинам-священникам относились с глубоким уважением и даже трепетом. И все же крепость именно подавляла своей несокрушимой мощью стрельчатых гранитных сводов, скорей являясь символом, нежели чем-либо иным.
Шаги гулким эхом отскакивали от каменных стен, не прикрытых даже коврами. Привычные к южной роскоши и легкости убранства последователи Садара ежились, пожимали плечами, словно мерзли в этой застывшей гранитной глыбе. Выросший в маленькой небогатой стране принц относился более равнодушно к мрачным коридорам, шествуя впереди своего отряда. Неизменный каменноликий Азит маячил за спиной, прислушиваясь и присматриваясь ко всему вокруг.
Темные фрески на стенах большого зала контрастировали с монолитными стенами коридоров. Даже такие приглушенные тона казались яркой цветной вспышкой в сравнении со шлифованным гранитом, окружавшим отряд со всех сторон, пока они продвигались к залу для аудиенций. Героические полотна поражали воображение своим размахом, и… "новые" сидериане покосились на Азита, заприметив слишком уж частое присутствие на картинах Разящих. Спутать их с кем-либо другим не представлялось возможным: белые волосы и красные глаза вкупе с гигантским ростом могли обозначать лишь неприкасаемых, живое оружие.
Небольшой зал, пустой и мрачный. У дальней стены, словно алтарь, — небольшое возвышение, на котором огромный черный меч. Старик в красных одеяниях поднялся с колен, завершив молитву, и развернулся к посетителям. Он был высок и крепко сложен для своего возраста, глубокими морщинами избороздившего лицо. Спокойный взгляд голубых глаз. Седые жесткие волосы длиной до плеч собраны в пучок ниже затылка. И лишь золотая застежка на плаще поверх сутаны-платья говорила о наивысшем жреческом ранге.
— Зачем пожаловал, наследник без престола? — по всей видимости, Командор был хорошо осведомлен о положении Садара, но, тем не менее, принял его, как принимал тех редких государей, которые решались навестить Красную цитадель.
— Затем и пожаловал, что пора престол принять, — ответил принц после всех церемониальных приветствий.
— Каким образом это связано с неожиданным посещением оплота "красноплащников"? — глава воинствующих жрецов редко удивлялся чему-либо, но нагловатому принцу удалось вызвать поднятие бровей седого Командора.
