Открытия и гипотезы, 2012 №01 - страница 23

Не вдаваясь сейчас в подробности многочисленных теорий происхождения термина «русь», отметим значительную роль северного варяжского элемента в составе данной общности. Ее основу составили профессиональные воины, купцы и просто случайные маргинальные элементы. Вырванные или добровольно вышедшие из традиционной оседлой жизни родо-племенных структур (скандинавских, прибалтийских, славянских), они вынуждены были объединяться для совместных действий в сфере войны и торговли, независимо от этнического происхождения. В поисках новых жизненных пространств, они, начиная с IX в., продвигались вдоль рек, служивших в то время главными транспортными коммуникациями, занимали пустующие или захватывали занятые ключевые стратегические плацдармы. Культура, созданная руссами, аархеологически проявилась в смене традиции изготовления керамики, постройки жилья, до некоторой степени — набора женских и мужских украшений. Идеологическим нововведением стал, нетипичный для местного восточнославянского населения, культ оружия.

Случаев для применения этого оружия предоставлялось предостаточно. И в первую очередь обнажать меч приходилось не против Византии или Хазарского каганата, а против местного населения, далеко не всегда готового с распростертыми объятиями принять пришельцев. Если посмотреть на карту этого периода, то увидим на пространстве от Приладожья до Поднестровья и от Карпат до средней Волги более десятка славянских и финно-угорских племен, которые, кто раньше, кто позже, столкнулись с русью и со временем были втянуты в сферу влияния Древнерусского государства. И если ильменьские словене, ранее всех вступившие в контакт с варягами, к концу IX в. выступают уже как надежные их союзники, то с другими племенными образованиями все оказалось далеко не так гладко.

Согласно «Повести временных лет», в середине указанного столетия в Киев пришли из Новгорода варяги Аскольд и Дир. Значительная часть историков сомневается — кто в реальности Дира, кто — в том, что он был Аскольду соправителем и вообще современником. В рамках данной темы это не суть важно. Важнее тот факт, что источники не доносят практически никакой информации о взаимоотношениях между ними и местным населением. А вот касательно Олега и его последователей ситуация описано значительно ярче.

Датой прихода Олега в Киев стал 882 г., считающийся условной датой образования Древнерусской державы. Хитростью убив Аскольда и Дира, Олег становится киевским князем. Киевляне против нового правителя вроде как ничего не имели и приняли его абсолютно спокойно. Вероятно, весомым аргументом в пользу полюбовного соглашения стало уже само количество пришедших с Олегом воинов. Варяги не привыкли пахать, сеять, собирать урожай. Их представления о достоинстве мужчины-воина, и необходимость материального содержания дружины требовали военных действий как силового подтверждения своей элитности и как источника получения доходов. В отсутствие развитой системы экономики источниками таких доходов могли быть только дани, взымаемые с подчиненного населения.

Операции по наложению этих даней более всего сходны с современным понятием рекета: сильный приходит и требует, слабый соглашается. Или не соглашается, но должен силой отстоять свой выбор. Варяго-русы, для которых меч давно стал частью жизни, часто оказывались сильнее. Древляне и северяне были покорены достаточно быстро (соответственно в 883 и 884 гг.). Кривичи признали верховенство Олега, насколько можно судить, без боя. Радимичи, до того платившие дань хазарам, с приходом киевского князя без особых угрызений совести стали платить ему. Единственным исключением стали поднестровские тиверцы и уличи, война с которыми, судя по данным летописей, не выявила победителя.

Сразу оговоримся, что подчиненный статус племен выражался почти исключительно в признании верховного положения киевского князя и выплате соответствующих даней. Ни о внедрении княжеской администрации на местах (кроме, разве что, посадника в пункте сбора дани), ни о присоединении племенных территорий вплоть до середины X ст. речь не шла. Более того, насколько реально можно было собрать дань со всего населения племени, разбросанного на огромных площадях, коммуникации между которыми в условиях первобытных лесов и отсутствия дорог были возможны только по рекам, остается вопросом. Соответственно, как только центральная власть ослабевала, представлялся случай пересмотреть расстановку сил.