— Но мне кажется, что причину синдрома Деваля нужно искать снаружи, а не изнутри.
По аудитории прошел быстрый говорок, недоуменный и заинтригованный. За три месяца здесь успели привыкнуть, что он, если о чем говорит, то всегда о чем-нибудь интересном. Но за три месяца по синдрому Деваля не было ни одного семинара, этот первый, и Зверь не собирался превращать его в… эм… в семинар? Не собирался выносить на обсуждение то, что было интересно ему самому. То, что пока даже подозрениями назвать было нельзя. Они тут, все пятнадцать человек, для того, вроде, и собрались, чтобы поговорить о регулярных вспышках душевных болезней, не имеющих никаких общих симптомов, кроме регулярности, да толку-то об этом разговаривать? Ринальдо утверждает, что вспышки эти существовали всегда, сколько он себя помнит, а он себя две с половиной тысячи лет помнит. Закономерность открыл Рене Деваль — он преподавал и у Ринальдо, и у Роджера в незапамятные времена, когда эти двое были студентами — и с тех пор ничего существенно не изменилось, кроме условий содержания пациентов.
Ну, и какие тут, к акулам, семинары?
Лейдер, однако, ждал, и остальные ждали, и Зверь пожал плечами:
— Я же говорю, это даже не подозрения. Добавить мне пока нечего, а цитировать страницы учебников на семинарских занятиях, по меньшей мере, странно.
Что всегда умел, так это наживать себе недоброжелателей. Ладно хоть друзьями обзаводился с той же легкостью. Вот и сейчас каждый присутствующий примерил его слова на себя. Правильно. Тема-то интересная, на данный момент — одна из самых актуальных. Вспышки синдрома Деваля — лучшее время, чтобы сделать карьеру в психиатрии. Что ж вы дальше учебников-то не заглядываете, господа интерны?
— Однако есть статистические данные, — продолжил он негромко, заставляя аудиторию прислушиваться к каждому слову, — из которых можно сделать выводы: наиболее эффективно синдром Деваля удавалось лечить в помещениях, экранированных от внешнего магического излучения.
— Где ты нашел статистику? Кто проводил исследования? Когда? В какой клинике? — вопросы сразу со всех сторон. И Лейдеру, кстати, тоже очень интересно услышать ответы. Потому что исследований не проводилось.
Официально — нет.
— Я выложу данные в факультетскую сеть, — пообещал Зверь.
И вернулся к рисованию. Нет, ну в самом деле, профессору не на что жаловаться, семинар из унылого обмусоливания безнадежной темы на глазах превратился в пламенную дискуссию.
Кто-то просто-таки рожден, чтобы преподавать. И лечить. И летать. И рисовать…
Невидимые стороннему наблюдателю, по виртуальному монитору кундарба ровными рядами выбегали неотличимые друг от друга картинки.
Метроном. На черной матовой подставке. И потрескавшийся череп скалится неровными зубами, отсчитывая неслышный, размеренный костяной ритм.
Преподавать, лечить, летать, рисовать.
Очень хотелось убивать. Очень!
Было незачем.
— Вольф, задержись, пожалуйста.
Снова Вольф, значит, да? Недолгой была немилость.
Зверь облокотился на кафедру, провожая взглядом выходящих из аудитории интернов. Они не наговорились, не поделились всеми мыслями, не выслушали всех, кого хотели. И понимали, что заваривается что-то еще. Что-то интересное.
Пронизанный солнечным светом воздух звенел от любопытства.
Никакой больше учебы на сегодня. Набьются в ближайшее кафе и продолжат семинар уже без чуткого руководства профессора Лейдера.
Зверю хотелось знать, до чего они договорятся. Вечером надо будет глянуть. Наверняка всё будут записывать и все выложат записи в сеть.
Гросивасы — устройства для записи воспоминаний и текущих событий — он оценил еще в Саэти, где они были, мягко говоря, непопулярны, а здесь мог бы, наверное, алтарь для них сложить. Бесценные приборчики. Этерунцы без них вообще себя не мыслят, тащат в сеть всю свою жизнь, чуть не поминутно, ничего не боятся, ни на кого не оглядываются.
Хорошие люди. Смелые.
Впрочем, им хватало своих проблем.
Не хотелось бы стать одной из них.
* * *
Профессор Лейдер давно определился с отношением к Вольфу фон Раубу. Практически сразу, как тот изъявил желание учиться именно на его кафедре. Коллеги крутили носами, или, выражаясь не столь приземленно, высказывали определенные опасения относительно непонятного новичка. Протекция ЭдФ, протекция Ринальдо де Фокса, протекция самого Тройни — не многовато ли для одного инопланетника? Стоит ли связываться со студентом, за которым слишком внимательно присматривают слишком влиятельные личности? Лейдер же думал не о протекциях, он в первую очередь услышал волшебное слово «осаммэш», для которого не было полностью адекватного перевода ни в одном из человеческих языков, но которое знали все маги Сиенура.
