Лошадь пофыркивает».
Между 10 и 23 сентября. «Чиновник, верящий в нынешний свет, молодой, веселый, встречается в дальней деревне и ссорится с достоинством, говоря, что состояние первое......
Старушка в гробу завязана.
Лакей с барином травят лисицу.
Встречаешь 2 мальчишек в сапогах с голыми ногами, один в картузике с галуном, несут в поле яблоки.
Посылает бабу. Листья на скамейке. Отвечает с выраж[ением]. Не боюсь, если что?»
23 сентября 1856 г. «Девка кокетничает, как будто неловко вертится, завязывает щеку молод[ому] чел[овеку]. Собака лежит на солнце, смотрит на муху».
7 октября 1856 г. Две записи, непосредственно примыкающие друг к другу. По почерку видно, что сделаны разновременно. Пометы: «К.О.П.» стоят после первой и перед второй. Между ними – фраза, которую считаем тоже за материал для «О. П.» Приводим полностью. «Сквозь куст, двойную раму пыльного окна бьет солнце. Пахнет яблоками в чулане и печеным хлебом. К Отъезжему Полю. В туман тихо слышно звяканье. К Отъезжему Полю. Стадо кажется лесом. Возвращаешься домой. Темно, мга, на горизонте неясные очертания крыш и деревьев деревни».
15 октября 1856 г. Две записи. «Ангел, водки!» Барышни собрались для компании Графа, попадья всех заняла, шутиха. Играют, что болит? по какому цвету. Попадья – жолтый, жолтая пупавка, поповка, пуп».
«Говорит за стеной с барыней, про ее мужа, с которым спит: как вы можете с ним спать, от него воняет».
В 1857 г. в Записную книжку занесены следующие материалы для «Отъезжего поля».
2 мая. «Помещики дают обещания, и для них чудеса совершаются. На шару стоял».
6 мая. «Семейство Пальчиков[ых], работы, занятия, самоотвержение (друг для друга), вечная деревенская жизнь, prestige образования».
16 мая. «14 летняя девочка влюбляется, она развита не по годам. Ему стыдно, неловко. Она не понимает, так чиста».
10/22 мая. Две записи. Первая не имеет пометы и отнесена нами к материалам для «Отъезжего поля» предположительно.
«К горничной забрался, его застали. Что такое? Это М. И. изволили прилечь».
«Старик главный Пущин и чахоточный племянник».
9 июня. Три записи.
«Барин соглашается легко с либеральными идеями, но что ему делать»?
«Жена умерла прежде, старик сделался угрюм, подозрителен, боится, что он в тягость, и перед смертью только размяк».
«Уезжают гости, ночь в саду, барышня влюблен[ная] провожает. Приживалка».
16 июля. Две рядом стоящие записи, которые предположительно относим к материалам для «Отъезжего поля». «Из-за карт выходит старый помещик, музыка играет, ногами поталкивает.[?]». – «Собаки сыты и свежи».
19 июля. Две записи (а, может быть, одна, с абзацем), предположительно относимые нами к материалам для «Отъезжего поля». «Солнце блестит на его глянцевитом сертуке, на сильных плечах.
У старика волнистые широкие чистые сапоги и ужасно чистой старой сюртук».
20 июля. «4 брата и сестра».
20 августа. 5 записей.
«В редком лесу гоняют, никто не знает что».
«Праздник для мужиков. За сапоги».
«Как глупы молодые люди. Полуулыбаются».
«Щелин брату доказывает незаконн[ость] с кучером».
«Все хорош, добр, пошел по мужикам, – ты злодей».
23 сентября. 2 записи.
«Две старушки толкуют о воле Божьей, ничего без воли Божьей».
«Страх аду, молодой невинной ужас».
Приведенные данные показывают, как долго и как пристально привлекал внимание Толстого замысел «Отъезжего поля». Надо думать, что, несмотря на незавершенность работы, от нее должно было сохраниться, значительно больше, чем воспроизводимые ниже отрывки. C. Л. Толстой высказывает предположение, что часть автографов «Отъезжего поля» погибла, вместе с другими бумагами, в чемодане, который Л. Н. Толстой потерял как раз в годы, совпадающие с его работой над этим произведением.
