— Я бы хотела с вами поговорить, — начала она и, спохватившись, отрекомендовалась: — Анна Вячеславовна Логинова. Простите, что не представилась сразу.
— Олег Кириллович Сердечный, для вас просто Олег, — в свою очередь произнес он. — Наверное, хотите поговорить о том, как бесстыдно я себя вел вчера? — Он заметил, как удивленно она на него посмотрела, и добавил: — Вы мама Оксаны?
— Да, — кивнула Анна Вячеславовна.
Он понял это по-своему:
— Я не хотел ее обидеть. Я понимаю, вам трудно поверить, вы меня совершенно не знаете, но я хочу, чтобы Оксана стала моей женой.
Анна Вячеславовна споткнулась от неожиданности на ровном месте. Он галантно поддержал ее за руку:
— Ошарашил?
— Есть немного, — просто ответила Анна Вячеславовна. — Вы же совсем не знаете мою дочь. Как вы можете делать такие смелые заявления? Это немного ненормально, попахивает сумасшествием.
Он не имел права обижаться и поэтому вполне миролюбиво ответил:
— Я вполне адекватен и знаю о ней все, что мне нужно. И очень прошу вас стать моим союзником. Поверьте, я никогда не позволю себе обидеть ее. — Он остановился и пристально посмотрел в глаза. — Я сделаю все, чтобы со мной она была счастлива.
— Хочется верить, — тихо произнесла Анна Вячеславовна. — Очень хочется… Знаете, у моей дочери было очень много разочарований в жизни, и мне бы не хотелось, чтобы к ним добавилось еще одно.
— Но нельзя всю жизнь дуть на воду, обжегшись на молоке, — спокойно возразил Олег.
Они почти подошли к его подъезду, и Цезарь, шедший до этого степенно, начал рваться с поводка.
— Имей совесть, — легонько приструнил его Олег. — Не один ты голоден.
— Я тоже не успела позавтракать, — просто призналась Анна Вячеславовна. — Увидела вас во дворе и рванула как сумасшедшая. — Она оглянулась на свои окна: — Только бы Оксана не выглянула во двор, я ей наврала с три короба…
— Давайте поднимемся ко мне. Я вас чаем напою, — предложил Олег.
— Лучше кофе, — неожиданно для себя согласилась Анна Вячеславовна.
У него была обыкновенная двухкомнатная хрущевка с длинной вытянутой прихожей, в которую выходили двери комнат. Он помог ей снять плащ и гостеприимно пригласил:
— Располагайтесь, где сочтете удобным. Разуваться не надо.
Анна Вячеславовна замялась, она не любила ходить по квартире, пусть даже чужой, в уличной обуви. Сам Олег переобулся в домашние шлепанцы и вытирал мокрой тряпкой лапы собаки. Пес, видимо, был приучен к этой процедуре: он сидел спокойно и сам по очереди поднимал лапы. Полы в квартире были начищены до блеска, и Анна Вячеславовна решила не противоречить своим принципам. Она сняла туфли и переступила с ноги на ногу — полы были холодными. Олег протянул ей огромного размера тапочки из искусственного меха, напоминающие двух смешных лопоухих собак.
— Других нет, — развел руками, видя, как она скептически рассматривает их.
— Я просто боюсь в них утонуть, — поспешила пояснить Анна Вячеславовна, видя, что мужчина немного растерялся, и решительно засунула ноги в тапки.
Ей понравилось, что Олег, поставив чайник, извинился перед ней и стал готовить завтрак для собаки: насыпал в широкую блестящую миску из нержавеющей стали сухого корма, поставил ее на специальную подставку, позвал пса. Цезарь все это время смирно сидел и наблюдал за хозяином. Его нетерпение выдавал только подрагивающий обрубок хвоста.
Анна Вячеславовна успела осмотреться: Олег ее проводил в гостиную, выдержанную в спокойных светлых тонах без завитушек и позолоты. Мебели было мало: огромный плоский телевизор, широкий мягкий кожаный диван и два таких же кресла, стоящие у замысловатого журнального столика. На полу лежал пушистый сиреневый ковер, на окнах — в тон ему потрясающие шторы, сшитые явно на заказ. Все дорого, стильно и в то же время как-то необитаемо. Больше похоже на номер люкс в дорогой гостинице после евроремонта. Не хватало мелочей: фотографий, безделушек — статуэток, цветов, всего того, что придает помещению уют и домашний вид.
— Я недавно купил эту квартиру и еще не успел обжиться, — словно прочитав ее мысли, пояснил появившийся Олег. Он ловко расставлял на журнальном столике тарелки с закусками. Анна Вячеславовна поразилась, как красиво мужчина сервировал стол: тончайший фарфор, перетянутые атласной лентой накрахмаленные салфетки, сверкающие столовые приборы.
