Однако Инга ошиблась: Юрий позвонил, когда она была на смене в клинике.
– Вы, барышня, прямо волшебница, – заявил он. – Целых четыре дня человеком себя чувствовал.
– Неужели четыре дня не было болей? – удивилась Инга.
– Ну… Если честно, то совсем-совсем не болело дня два, потом боль была, но терпимая, я такую даже и не замечаю.
– А теперь снова?
– Ну да, в полный рост. Как, поможете?
Она посмотрела на часы. Смена закончится через полтора часа. Потом нужно ехать на другой конец города, там капельница, два часа. Вообще-то она собиралась после этой капельницы вернуться домой и отдыхать до завтрашнего утра, но не отказываться же от заработка…
– Я освобожусь через четыре-пять часов. Устроит?
– Да ё-моё, меня все устроит, только боль снимите! – резковато, с досадой произнес в трубку Юрий.
Инга взяла ручку, собираясь записать адрес, и чуть не подпрыгнула от радости, услышав название улицы: это буквально в трех минутах ходьбы от ее дома. Они с Юрием, оказывается, соседи! Тогда тем более нельзя терять такого клиента.
* * *
Весь следующий месяц Инга исправно наносила визиты Юрию каждые три-четыре дня. Жена его, женщина с красивым, но суровым лицом, первое время неотлучно находилась рядом, пока Инга искала и прорабатывала точки когда пальцами, а когда иголками или специальными свечами. Наверное, были поводы опасаться и ревновать. Спустя две недели жена подуспокоилась, не заметив ничего тревожного в поведении мужа и приходящей медсестры, которую можно было назвать привлекательной только с очень большой натяжкой. Теперь она стояла в дверях комнаты, где проходил сеанс, лишь первые минут пять, после чего уходила заниматься своими делами, а по окончании даже предлагала Инге чайку, от которого девушка всегда отказывалась: какой смысл чаевничать, если через пять минут она будет дома?
К Юрию она приходила по вечерам, ставила его в своем расписании последним, и разговаривать уже и не хотелось, и сил не было, поэтому во время сеансов оба в основном молчали, обмениваясь только самыми необходимыми короткими репликами. За целый месяц она так и не узнала ничего об этом человеке, который, судя по всему, имел хорошее образование, но почему-то работал на кладбище. Проблемы с алкоголем? Вот уж точно нет. Наверное, основная профессия оказалась в нынешние времена невостребованной, а жить на что-то надо. А может быть, судимость за плечами, и по профессии уже никуда не устроишься. Всякое бывает. Одно можно сказать точно: семья далеко не бедствует, об этом красноречиво свидетельствует «начинка» довольно просторной квартиры.
Юрий по-прежнему обращался к Инге на «вы» и предпочитал называть барышней, а не по имени. Ей казалось, что таким странным манером он хочет сохранить определенную дистанцию между ними, и не возражала. Клиент доброжелателен, терпелив и платит за визиты, а больше ей ничего и не требуется.
В начале второго месяца Юрий неожиданно заявил:
– И все-таки я не понимаю, барышня, как вы с такими умениями ухитрились до сих пор не открыть собственное дело? Вы же можете очень прилично зарабатывать, а если попадете в правильные руки, так и вовсе озолотитесь.
Слова о «правильных руках», в которые нужно попасть, отчего-то ужасно не понравились Инге, и ей с трудом удалось справиться с внезапно накатившей злостью. Она что, вещь, неодушевленный предмет, прибор для физиотерапии?
Сделав пару глубоких вдохов, она ответила как можно спокойнее:
– Мне очень хотелось бы открыть собственный кабинет, но для этого нужен начальный капитал, которого у меня пока нет. И думаю, в ближайшие годы не будет.
– Ну как же так? Ваши услуги стоят недешево, и…
Все понятно. Этот кладбищенский работник уже все подсчитал, исходя из представления о том, что Инга целыми днями ездит по клиентам и с каждого берет столько же, сколько с него самого. Ей не хотелось ничего объяснять. Среди ее пациентов есть умирающие от онкологии дети и одинокие старики, с которыми она работает или за совсем символические деньги, или вообще бесплатно. Тем, у кого есть средства, выкатывает счета посущественнее, конечно, как, например, тому же Юрию, но по-настоящему богатых клиентов, с которых не грех брать полной мерой, у нее нет. Эти «настоящие богатые» лечатся за границей, в Израиле, Германии, США, а в московских клиниках и тем более в хосписах не появляются. Одним словом, трудится Инга много, а зарабатывает… И значительную долю заработанного выклянчивает родная сестра, которой вечно не хватает денег и отказать которой Инга не может.
