– Может, это и неплохо, – заметила Настя.
– Зависимость – всегда плохо, – очень серьезно отозвался Антон. – А с моей работой совсем не остается времени, чтобы систематически вести с сыном серьезные долгие разговоры. Да и не слышит он меня, не воспринимает.
У него в кармане зазвонил телефон. Сташис извинился и отошел от стола, чтобы ответить на вызов. Теперь пространство между Настей и Ольгой оказалось свободным, и Настя не могла не заметить тревожный и одновременно сочувственный взгляд, который молодая женщина бросила вслед Антону. Настя слегка улыбнулась, встретившись с ней глазами, и Ольга ответила ей тоже улыбкой, потом пересела на место Антона.
– Мне рассказывали, что и у вас в свое время свадьба не гладко прошла, – вопросительно произнесла она.
Настя уклонилась от ответа. Да уж, не гладко – это еще мягко сказано. Следователь, помнится, сказал тогда: «Ну что ты за человек, Каменская? Даже замуж выйти нормально не можешь». Труп в ЗАГСе… Как давно это было! Четверть века минуло, в мае серебряная свадьба и у них с Чистяковым, и у брата Саши с Дашей, специально устроили тогда регистрацию в один день. Интересно, кто рассказал Ольге? Понятно, что либо Антон, либо Ромка, но они-то откуда узнали? Они в те годы еще под стол пешком ходили. Небось, Сережа Зарубин насплетничал.
– У оперативников жизнь такая, ничего невозможно планировать заранее. Когда Ромчик и Дуня подавали заявление, все думали, что они хотят к Валентинову дню подгадать, а Ромка потом объяснял, что им все равно было, на какую дату назначат, потому что на работе в любой день и в любой момент может случиться какая-нибудь бяка, так что нет никакого смысла привязываться к определенной дате.
Ольга молча кивнула, лицо ее погрустнело.
– Думаете, Антону по работе звонят? – понимающе спросила Настя.
– Надеюсь, что нет, но всегда готовлюсь к худшему, – ответила Ольга. – Даже немножко завидую Дуняше, она давно натренировалась быть подругой опера, станет Ромчику хорошей женой. А я все никак не привыкну.
– Но вы ведь тоже давно вместе, – заметила Настя. – Я помню, вы познакомились на деле фигуристов, это еще до сочинской Олимпиады было.
Ольга покачала головой, сделала глоток морса из высокого стакана.
– Время тут ни при чем, это характер. Дуняша считает, что, когда случается беда, люди должны браться за руки и дружно помогать, даже если это неудобно, не вовремя, не хочется. Помощь в беде – ее безусловный приоритет. Поэтому она уважает Ромкину работу и считает себя причастной к ней в той мере, в какой может хотя бы психологически его поддерживать. А я, увы, не такая. Но стараюсь как могу.
Она грустно улыбнулась и хотела еще что-то сказать, но тут подскочила Василиса, на ходу откусывая от зажатого в руке пирожка.
– Оль, ну чего ты папу никак не додавишь? Давай уже переезжай к нам насовсем. Кстати, где он?
– Вышел, по телефону разговаривает.
– Ну, ясно, – девушка досадливо наморщила носик. – Как всегда: у всех праздник – у оперов трупы. Ладно, скажи ему, что я убежала, меня Толик на стоянке ждет. Ой, у тебя пакетика нет?
– Нет, а зачем?
– Ладно, в руках утащу.
Василиса Сташис потянулась к блюду в центре стола, ухватила четыре пирожка – по два в каждую руку – и умчалась. Ольга встала, подошла к окну, выходящему на парковку, Настя поднялась и присоединилась к ней. Они молча смотрели, как Вася подбегает к рослому парню на мотоцикле, засовывает пирожки в лежащий на сиденье рюкзак, предварительно обернув каждый бумажным носовым платочком, надевает шлем, усаживается сзади, обхватывает своего Толика за талию. На крыльцо вышел Антон с телефоном в руке, он уже не разговаривал, а просто стоял и смотрел вслед дочери. В его одинокой фигуре на сыром февральском ветру, без куртки, было что-то невыразимо грустное. «Не позавидуешь ему, – подумала Настя. – Вроде и молодой, и красивый, и полный сил, и успешный, двое детей, и много лет активной жизни впереди, не то что у меня. А на самом деле – сплошные похороны в юности, когда за короткое время потерял всю семью, потом раннее вдовство, маленькие детки на руках, изматывающая служба в розыске и непреходящая, круглосуточная, убийственная тревога за Степку и Василису. Вот и подумай, Каменская, кому сейчас лучше: Антону на взлете карьеры или тебе, никому не нужной пенсионерке. И выходит, что как ни крути – а тебе-то лучше. Ну, может, и не лучше, со стороны судить трудно, но, во всяком случае, легче».
