– - Что ж, она не будет больше ходить?
– - Нет, родимая, не будет.
– - Отчего?
– - Да видишь ли, родимая… Нужда наша не дозволяет… Надо обуть, одеть, головку повязать в холода-то, и не во што… Думали хлеб продать да выгадать, ан ничего не выгадали…
– - Очень жаль! -- проговорила учительница. -- Она очень способная девочка, я ее было полюбила.
– - Мне и самой ее жаль… Я б с себя что можно сняла да ее одела, да нечего… А как она-то плачет! Я вот что к вам, милая барышня, пришла: нельзя ли эту книжку-то с доской нам дома подержать, она по ним там, что может, поучится.
– - Конечно, можно, только дома какое уж занятие! -- сказала учительница. Она глубоко вздохнула и проговорила: -- Какая у вас тут сторона: вот уж сколько перестали ходить, и все по одной и той же причине!..
– - Не с чего лучше-то быть… Сегодня сыты, а завтра бог весть!
– - Ну, хорошо, оставляй, книжку и доску, а не нужны будут, принесешь.
Учительница прошла в свою комнату, а Ненила отправилась домой.
XI
Дома было, как и вчера. Григорий сидел хмурый и исподлобья глядел в окно. Парашка лежала на печке и, кажется, не слезала с нее все время. Чтобы утешить ее немножко, Ненила поспешила ей сообщить:
– - Ну вот, я опять назад принесла и книжку и доску.
Но Парашку это не обрадовало; после обеда она попробовала было пописать и почитать, но сидела за этим недолго, а положила все на божницу и опять ушла на печку.
"Грустует", -- со вздохом подумала Ненила.
Прошел этот день, наступил другой, но и он не принес Еремкиным ничего радостного.
Перед вечером, когда ребятишки возвращались из школы, их голоса послышались недалеко от избы Еремкиных. Соседи Еремкиных увидали, что все ребята гурьбой направляются к их двору, и между ними идет учительница. Она была в драповой жакетке с высоким воротником, калошах и теплом платке. Лицо ее от ходьбы стало еще румянее, и глаза еще ярче блестели. Она подошла к самому двору Еремкиных и спросила:
– - Эта их изба?
– - Эта, Лизавета Дмитриевна! -- ответили ребятишки.
– - Ну, спасибо! Теперь ступайте, я одна войду!
– - Прощайте, Лизавета Дмитриевна!
– - Прощайте, прощайте!
Елизавета Дмитриевна вошла в избу к Еремкиным и проговорила:
– - Здравствуйте! Здесь Прасковья-то живет? Ненила и Парашка встали навстречу учительнице; они недоумевали, зачем она пришла.
– - А я соскучилась по тебе, -- весело говорила учительница, подходя к Парашке и беря ее за руку. -- Походила-походила в школу и бросила. Так, голубушка, нельзя.
Она села на лавку и привлекла к себе девочку и, погладив ее по голове, опять заговорила:
– - Хочешь, чтобы тебе опять учиться, или нет?
– - Хочу, -- еле слышно пролепетала Парашка.
– - Ну, так на вот, дай маме или папе эту монету, и пусть они тебе купят и сапоги, и чулочки, и теплый платок; а когда они тебе купят, то ты приходи опять, -- хорошо?
И учительница положила в руки Парашки пятирублевый золотой. Парашка взяла монету и, ошеломленная, не знала, что с ней делать. У Ненилы в это время радостно вспыхнули глаза, и все лицо оживилось.
– - Ах ты, наша родимая! -- воскликнула она. -- Парашка, дура, кланяйся в ноги! Что ж ты стоишь?!
– - Совсем не нужно! -- сказала Елизавета Дмитриевна и точно испугалась. -- Зачем это в ноги?
– - Да как же нам благодарить-то тебя, благодетельница наша? Да что ты для нас только сделала-то? -- причитала Ненила.
– - Я ничего не сделала, -- живо и радостно проговорила учительница, -- деньги не мои, я их у попечителя выпросила.
Ненила восхищенными глазами глядела на эту милую и добрую девушку и не знала, какими словами выразить поднявшиеся в ее душе чувства. Была взволнована и учительница. Только Григорий, очевидно, не разделял этих чувств. Он поднялся из своего угла, подступил к Парашке, взял у нее из руки золотой и, возвратив учительнице, глухо проговорил:
– - Нам денег не надо, -- возьми назад, барышня!
– - Как не надо? Что ты, опомнись! -- крикнула Ненила на мужа.
– - Так, не надо… Не надо и не надо!..
Григорий запнулся и стал переводить дыхание. Потом он оправился и продолжал:
– - Не денег нам нужно. Деньги что!.. Ты погляди хорошенько кругом… Или посмотри на нашего брата! Нам дохнуть нельзя. Для нас никаких правов нету. Куда ни пойдешь, все по уши в воду. Вот что для нас нужно! Вы, люди ученые, попытайтесь-ка головой пораскинуть!..
