- Ой!.. - испугалась она Джека. - Почему ты с собакой?
- Так... Это наша собака. Почему ты так долго не возвращалась?! Ты представляешь, что ты делаешь?..
- Прости, Костя! - улыбалась и смеялась она. - Ну прости.
- Я тут уж не знал, что подумать.
- Я устроила ему скандал! Этому Демиду Велимировичу. Он начал мне такую чепуху доказывать... Воспитатель!
- Какую еще чепуху?
- А!.. Начал стыдить меня, отчитывать и учить... Что я вроде бы неприлично веду себя и ни к чему эта дружба с такими, как ты. Представляешь?
- Ты видела у него там цветы, эти розы?
- Нет! Их нигде там нет. Ни-где! Уж я-то порезвилась, побегала по всему дому и на всех подоконниках пыль вытерла. А он следом шлялся, болтологию свою разводил про скромность.
- А в портфеле?
- В портфеле были лишь какие-то бумажки да хлебные крошки.
- А розы?
- Вот я нашла один лепесток.
Из-под часового браслета Лариса вытащила свой белоснежный носовой платочек и, развернув его, протянула мне погибший лепесток розы.
- Следовательно, - заключил я, - розы уже при деле... Ну-ну, Джек!.. Ты расшалился, как щенок.
- Смотри, как радуется! - удивлялась Лариса. - Лапы передние вытягивает - смотри! - кладет на них голову и поворачивает!.. Не лезь ко мне, Джек, все платье порвешь!.. Смотри: и успевает идти - все успевает!
- Вот я его накормлю сегодня дома, - сказал я, - да еще бутылку молока дам. Пусть пьет.
- Что, прямо из бутылки? - засмеялась Лариса.
- Конечно! У него вон какие когти на лапах, как пальцы... Значит, пустой номер: розы при деле. Из всего следует: на пути к своему дому он эти розы преподнес какой-то женщине. Даме сердца! И все осталось "sub rosa" под розой - все в тайне. И все-таки я по-прежнему буду следовать гениальному дедуктивному методу Блеза Паскаля: принципы подтверждать фактами, а не из фактов выводить принципы!..
- Ты что, Костя, - удивленно спросила Лариса, - уже в университете учишься?
- Нет, я же тебе говорил, что скоро буду... - чуть-чуть перед Ларисой снова расхвастался я. - Итак, розы, а с ними и тайна не посетили дом Диомида Ниготкова. Все, с розами кончено!
- Как это не посетили? - удивилась Лариса. - Этот же лепесточек лежал на столе в прихожей!.. Там и два-три листочка лежало. Эх ты, Шерлок Холмс!..
- Вот как?! Следовательно, розы были в его доме? Лежали на столе в прихожей?
- На столе и банка с водой стояла, а в ней листья плавали. По листьям видно: розы стояли в банке.
- Куда же он успел розы сплавить? - недоумевал я. - В этой тайне вся разгадка! Ничего не поделаешь: гениальный метод Паскаля нуждается в новых фактах. Но где же розы?
- Конечна кому-то подарил. Костя, по-моему, он догадался, зачем я приходила. Просил прийти и вымыть те окна, которые выходят на улицу. Представляешь?
- Никогда, Лариса!.. - решительно прошептал я. - Не смей приближаться к его дому.
Разговаривая, мы дошли до Ларисиного дома.
Джека я привязал в сторонке к дереву, а сами мы с Ларисой некоторое время посидели на скамейке напротив ее подъезда.
Домой я отправился в половине первого ночи. Я пошел кратчайшей дорогой - через туннель под железнодорожными путями.
Поводок, эту толстую дурацкую веревку, я с Джека снял и забросил. Собака уверенно и неотступно следовала за мной. Идти с Джеком по пустым улицам мне было совсем не страшно.
Уже подходя к самому туннелю, я в его светлевшем, едва различимом противоположном прямоугольнике увидел яркую розовато-фиолетовую фигуру. Этого и следовало ждать! Не останавливаясь, я смело продолжал свой путь. Для меня было совершенно очевидно, что идти обратно нельзя. Я оглянулся, да, действительно: метрах в семидесяти за мной следовали две яркие фигуры - одна сиреневая, а другая сизовато-терракотовая.
Я прошел через весь туннель и остановился в тени высокой железнодорожной насыпи.
Трое сразу же подошли и остановились в пяти-семи метрах от меня - один спереди, двое других сзади, в тени.
Слева с пепельно-зеленоватой насыпи, поросшей высокой редкой травой, торопливо спускался, почти сбегал четвертый тип - какого-то непостижимого оранжево-фиолетового цвета. Уж мне-то было известно, что такого цвета быть не может, но отделаться от ощущения, что я вижу оранжево-фиолетовый цвет, я не мог. Может быть, то был цвет сепии, как тот красновато-коричневый цвет старинных фотографий, но сепия слишком уж насыщенная и очень рябая.
