— И что он сказал? Разозлился?
Берт усмехнулся, и я поймала себя на мысли о том, что давно ни с кем вот так запросто не гуляла. Был вечер, мы брели по тихой улице, откуда-то издалека доносилась музыка — в парке играл оркестр. Прохожие косились в нашу сторону с интересом, и я впервые подумала, что, должно быть, действительно безобразна, раз в их взглядах, направленных на Берта, столько сочувствия.
Теперь главное вести себя спокойно. Не таращиться на дракона, как дурак на пряник, а быть вежливой и непринужденной и повторять: у нас только деловые отношения, не более того — не надо думать, что Берт мужчина, он всего лишь помогает организовать и провести отбор невест, не надо разбивать себе сердце напрасными надеждами на то, чего никогда не случится…
— Разумеется. Государь планировал однажды вернуть Эжена и женить его на одобренной особе, — ответил Берт. — Но он сказал, что его младший сын уже совершеннолетний и способен сам выбрать свою судьбу и дорогу. Понимаете, что это значит.
— Отбор невест состоится, — ответила я. — Но Эжен никогда не вернется в столицу. Он останется в Тансворте.
Во взгляде Берта появился искренний интерес — похоже, я оказалась умнее, чем он ожидал.
— Верно, — Берт скользнул взглядом по пестрой афишке местного театра, усмехнулся чему-то своему и спросил: — Вам нравится ваша работа?
Я рассмеялась. Пожалела о том, что у меня нет с собой кружевного зонтика — я могла бы его вертеть в руках и хихикать, как это делают все барышни, когда джентльмены задают им вопросы.
Но я не барышня. Я совладелица конторы по организации праздников, и сегодня у меня было больше приключений, чем за всю прошлую неделю.
— Она приносит интересные знакомства и подвиги, — ответила я. — А у вас есть какое-нибудь занятие?
Берт улыбнулся — и ему очень шла улыбка, она словно бы озаряла скуластое лицо изнутри, делая его мягким и живым. «Даже не думай на него таращиться», — приказала я себе.
— Сейчас это помощь вам в организации отбора невест. А так… дружба с его высочеством во многом и есть работа.
— А увлечения? — поинтересовалась я, понимая, что спрашиваю много лишнего, и Берт вполне может ответить, что это не мое дело.
— Только не смейтесь, — сказал он. — Живопись.
Надо же! Он сидит за мольбертом и создает пейзажи, натюрморты и батальные сцены!
— Что обычно пишете? — полюбопытствовала я, и Берт посмотрел на меня так, словно я вновь умудрилась его удивить.
— Надо же! Вы правильно назвали мое занятие, — одобрительно произнес он. — Почему-то все говорят, что художники рисуют — а они пишут.
— Когда я училась в университете, то у меня был знакомый художник, — ответила я, решив, что лучше не вдаваться в детали того, чем завершилось наше знакомство — ничем хорошим, и не стоит ворошить прошлое. — Так что я в определенном смысле в курсе.
Берт задумчиво покачал головой. Мы свернули в Цветочный переулок: еще немного, и дорога приведет нас к конторе, и эта странная, но такая хорошая прогулка закончится и больше не повторится — мне сделалось так грустно, что даже в носу защипало.
К чему это все? Я не романтическая барышня, а глумливая хозяйка конторы по организации праздников — но сейчас во мне все звенело, как в юности, и я не знала, к добру это или нет.
— Вы меня удивляете, Лана, — признался Берт. — Очаровательная девушка с университетским образованием в этой глуши, которая работает с проведением праздников. Что с вами случилось?
Очаровательная девушка? Кажется, он говорил о ком-то другом. В мире, где красавицами считаются блондинки или рыжие с бледнокожими лицами сердечком, я с моими каштановыми волосами, темными глазами и носом с горбинкой никогда не буду ни красивой, ни очаровательной.
— Вы мне бессовестно льстите, Берт, — улыбнулась я. Свести все в шутку и закончить, наконец, эту прогулку, чтобы не дразнить себя тем, чего не может случиться. — Или вы просто слишком вежливы.
Берт не успел ответить — с противоположной стороны тротуара нам махнула Джен Суон, и я подумала, что ее-то как раз и надо называть очаровательной. Тоненькая, легкая, похожая на сказочную фею с золотыми волосами с легкой рыжинкой и удивительными темно-синими глазами — к этой красоте прилагался еще и острый незаурядный ум, но только ее родители считали, что Джен нужно не образование, а выгодное замужество, и присматривались к обеспеченным женихам Тансворта и окрестностей. Они даже не разрешили ей поступить в колледж: дескать, слишком образованная жена никому не нужна.
