Ну, побывал в «котле», сломлен, трусоват. Болен, стар, устал до невозможности. А учил-то, похоже, с интересом — когда-то. Астрономия… «Когда он удрал из города, Полифем на меня чуть в суд не подал: мол, довел мальчишку учитель до беспутства своими лекциями о множественности миров». Четыре тысячи учеников — весь город! И что?..
Да и вообще, ведь это все — лишь характер. А главное? А главное — порядочность. До момента с выдачей партизан — с порядочностью все в полном порядке. Да и выдачей это не назовешь. Он ведь только потом, когда увидел их, тех, кого выдал, тогда только задумался. А раньше это были для него попросту бандиты. Ну да, да, узость мышления, штампы. Всё — да. Но — не подлость. Бездарный мир…
И в этом же герое заметен контраст между конформизмом обывательского характера и интеллектуально-холодным видением стороннего наблюдателя. Ведь он одновременно и «один из них», со всеми потрохами, и он же — вне серой массы по уму. Раздвоение… «Сумеречный разум моих необразованных сограждан, убаюканный монотонной жизнью, при малейших колебаниях рождает поистине фантастические призраки». И буквально тут же: «А по-моему, жизнь и без того достаточно беспокойна. Всем нам следовало бы беречь свои нервы. Я читал, что слухи опасны для здоровья в гораздо большей степени, чем даже курение». И — он же: «…какие-то стриженые крикуны… никогда не вытирающие ноги в передней; и все их разговоры о всемирном правительстве, о какой-то технократии, об этих немыслимых „измах“, органическое неприятие всего, что гарантирует мирному человеку покой и безопасность». Обыватель? Трус? Примитив? Сложнее и живее. И — умнее! В точности суждений ему не откажешь. «Конечно, я плохо разбираюсь в путчах и революциях, мне трудно найти объяснение всему, что сейчас происходит, но я знаю одно. Когда нас гнали, как баранов, замерзать в окопах, когда черные рубашки лапали наших жен на наших же постелях, где вы были тогда, господа экстремисты… Почему вы не оставите нас в покое? Все вы, господа, унтер-офицеры, и ничем вы не лучше дурака-патриота Полифема».
Мир этого городка — далеко-далеко не черно-белый. Это вам, господа хорошие, не Гиганда… Это — ЗЕМЛЯ.
В какой-то момент АБС все же позволяют себе резко завысить и ум, и речевую культуру героя, сделав его едва ли не носителем авторского монолога. Тот, кто произносит отповедь Харону, — воистину собирательный персонаж, а не просто пожилой неглупый человек, добрый усталый обыватель. Он формулирует отношение интеллигенции конформистской к интеллигенции «революционной» — к тем, кто полагает себя элитой… Или все-таки это отношение человека созидающего — к плесени?.. «Экая жалость — цивилизацию продали за горсть медяков! Да скажите спасибо, что вам за нее дают эти медяки! …Я уверен даже, что вы не нужны большинству разумных образованных людей… воображаете, будто ваша гибель — это гибель всего человечества…»
А в самом деле — кто из них прав? Ведь никакие марсиане для реализации истории «Второго нашествия» вовсе не нужны — как не нужен слег в Стране Дураков. Достаточно всего лишь раз и навсегда устранить необходимость труда за хлеб насущный, в поте лица своего — и… И тогда — что? Исчезнет ли и вправду стремление человечества к некоему никем не определенному «прогрессу»? Или все же потребность в движении для нас важнее, чем наличие у этого движения цели?..
Нет ответа. Писатель не выписывает рецептов и даже не предсказывает течение обнаруженной болезни.
* * *
Анекдотический эпизод с незамеченным марсианином — отличная аллегория. И вполне в духе Стругацких. Инопланетянин появился, протянул бумагу, взял пакетик и исчез. Так сказать, вступил в контакт. А они как раз были заняты насущным — спорили о марках. Вот и не заметили ничего. Делов-то…
* * *
А авторский оптимизм… Его не так уж много, и весь он — в словах Харона: «У меня, к сожалению, тоже пока нет слов, а их надо найти. Грош нам всем цена, если мы их не найдем».
ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ И ВРЕМЯ КАМНЯМИ УБИВАТЬ. «Сказка о Тройке»
Как известно, очень тяжело читать книгу (смотреть фильм, слушать постановку), где действуют люди, заведомо более глупые, чем читатель (зритель, слушатель). И уж вовсе невозможно всерьез воспринимать художественное произведение, когда оно рассказывает о дураках. Лично мне известно ровно одно исключение из этого правила — «Сказка о Тройке». Причем книга эта — отнюдь не «экшн». Это — повесть эпохи. Повесть державы. И, как показывает наше время (и чего НИКАК не могли предвидеть авторы), державы не одной. Механизм существования Голема,
