Кто-то грубо хлопает меня по плечу.
Гопники!
Медленно оборачиваюсь и не верю своим глазам.
Иван! Жив-здоров. Заметно похудел, но всё так же весел и бодр. Так же настороженно смотрит на мир. В общем, Иван и всё тут.
– Где бы ещё встретились, – смеётся Иван.
- Да, говорю я, - опять возле Украины.
Озарение
Раз в три дня я хожу на работу. Работаю в охране порта. На работу иду мимо стандартного «совкового» магазина. В магазине – шаром кати.
Захожу на рынок. Всё, чего нет в магазине, есть на рынке. Но втридорога. На рынке я покупаю сигареты. Потом, обязательно, прохожу по аллее. Аллея замечательна тремя не загаженными скамейками. И огромными пирамидальными тополями.
На скамейки можно нормально, по-человечески, сесть. А это в наше смутное время роскошь.
Пересекаю дорогу, троллейбусную остановку, большой парк, наполовину запущенный. Парк обрывается огромным пустырём.
Перехожу через него, как через пустыню. Позади меня город. Белёсые коробки высоток. Справа – лиман. По другую сторону фантастические руины бывшего керамзитного завода. Прямо – стрелы портовых кранов. Вот и проходная порта. Место моей работы.
У меня замечательный начальник. Ключевский Дмитрий Давыдович. Наидобрейший еврей, до удивления безотказный.
Росточка Дмитрий Давыдович маленького, телом худенький. И вид у него такой печальный-печальный, как у мультяшного ослика Иа-Иа из Винни-Пуха.
Последний месяц Ключевский особенно печален: его покинула жена, сбежала с детьми в Америку. На работе сочувствуют Дмитрию Давыдовичу. Не понимают его только, когда он тяжко вздыхает и говорит:
– Если бы в Израиль сбежала, я б её ещё, может быть, простил. А так, в Америку…
– Да шо она, дура?! – Возражают Ключевскому его подчиненные, – в Америке жизнь о-го-го, всё есть. А шо Израиль?.. Сплошная война с палестинцами.
– Так историческая Родина, ты не понимаешь, – обиженно пыхтит Дмитрий Давыдович и умолкает.
Дмитрий Давыдович – добрейшей души человек. Например, сегодня я забыл купить сигареты, когда утром шел на смену. Звоню по внутреннему телефону Ключевскому:
– Дмитрий Давыдович, тут такое дело, сигареты забыл купить. Вы меня не подмените? Я сбегаю за сигаретами. Полчаса туда-обратно.
– Конечно, сходи, – раздаётся в трубке грустный голос начальника караула, – о чем разговор, я за тебя посижу.
Бегу за сигаретами. Стремительно пересекаю пустырь, потом парк и троллейбусную остановку. Покупаю сигареты, но в порт не иду. Иду к аллее, сажусь на одну из скамеек.
Прекрасный солнечный день! Ещё не жарко, ещё небо над головой без белёсой летней дымки. Синее-синее! Настроение в душе совсем нерабочее.
В голове – обрывки вчерашней «вечеринки» с Яной. «Ну», думаю, «покурю, и в порт».
Мысли как-то сами по себе летят в светлые миры «Розы Мира».
Думаю о России Небесной. Представляю Её себе так: ослепительное, лучезарное небо, неподвижно стоящие облака, величественные, насквозь пронизанные светом. Облака белые-белые. И бело-золотой город на вершине холма.
Купола храмов. Сказочный благовест разлит в воздухе. Под холмом излучина реки. Над рекой туман, туман сияет, дышит – он живой! Туман – это душа реки.
Представляю как из непостижимого Отчего Лона, из непредставимых просторов Духовной Вселенной нисходит в Святую Русь «Вечная Женственность». Я представляю её в виде солнца. Но Дух, от Бога исходящий, не может быть безликим.
В центре солнечного диска постепенно вырисовывается узкий овал женского лица. Это лицо Яны, светлое и чистое. «Небесная» Яна смотрит мне прямо в душу голубыми бездонными озерами глаз. И тут со мной случается нечто, чему я не в состоянии подобрать слова. Случается внезапно.
Волна самого настоящего, а не фантазийного блаженства накатывает мне на сердце. Дыхание прерывается. Исчезает гудящий рынок за моей спиной. Троллейбусная остановка. Громада «десятиэтажки». Всё исчезает. Остаётся одна аллея. И океан солнечного света.
Свет мягко струится, ниспадает с небес на землю, наполняет душу едва выносимым блаженством.
Ничего подобного никогда не переживал. Очнулся. Так и сижу с нераспечатанной пачкой сигарет в руке. В воздухе тонкий, еле уловимый запах. Кажется, так пахнет в Церкви.
