В июле 1941 года, когда военная обстановка была тяжелейшей, в Правительстве был рассмотрен вопрос о планировании оборонно-хозяйственных усилий страны.
Постановлением ГКО от 4 июля было поручено комиссии во главе с Председателем Госплана СССР Н.А. Вознесенским выработать военно-хозяйственный план использования ресурсов и развития предприятий, перебазируемых в восточные районы страны. А ещё раньше, всего лишь через неделю после начала войны, был принят «Мобилизационный план на III квартал 1941 года» — первый план военного времени. Он и положил начало новому планированию. В августе были приняты «Военно-хозяйственный план на IV квартал 1941 года» и план по Поволжью и восточным районам страны на 1942 год.
На протяжении всей войны ГКО наряду с годовыми планами развития хозяйства рассматривал и утверждал квартальные и даже месячные планы: война уплотнила время так, что месяц равнялся году, а день месяцу. В те планы были включены сотни конкретных задач, сотни фамилий лиц, непосредственно отвечающих за их выполнение. Таким образом, они не являлись ни фикцией, ни плодами благих пожеланий, а законом — неотвратимым и предельно жёстким, жизненно необходимым сражающейся стране. И они строго и беспрекословно исполнялись!
Так, нефтяники Баку, тогда главного нефтедобывающего района СССР, с честью выполнили все государственные задания 1941 года и дали в первый год войны фронту и Родине 23,5 миллиона тонн нефти — показатель небывалый за всю историю нефтяного Баку!
«Вы мне не оставляете выбора, товарищ Сталин»
Какими бы тяжёлыми ни были наши поражения в начале войны, мы устояли перед силой, до того небывалой на земле, отбросили фашистов от сердца нашей Родины. Помню своё тогдашнее чувство после битвы под Москвой — с души была снята тяжесть какой-то безысходности: словно в тёмном коридоре где-то в конце сверкнул свет. В те дни некогда было даже вдуматься в себя, осмотреться и почувствовать все цвета жизни: все силы съедали заботы о деле, бесчисленные поездки и заседания. А тут — словно передышка, полегчало на душе, как у многих наших людей.
Но наступление немцев летом 1942 года вновь поставило нас на черту между жизнью и смертью. В июле гитлеровские армии вышли к Нижнему Дону. Начался как бы второй вариант «блицкрига», цель которого была всем ясна. Газета «Правда» в те дни писала: «... В предгорьях Кавказа идут невиданные по своим масштабам и ожесточённости бои. Над Советской родиной нависла серьёзнейшая опасность. Враг захватил важные районы нашей страны. Он хочет лишить нас хлеба, нефти. Он поставил перед собой задачу — отрезать от нашей страны советский юг».
Этот «новый» план Гитлера по существу был не нов. Нашему командованию было известно, что за несколько дней до начала войны с нами, Геринг, имевший неограниченные полномочия в области «максимального использования обнаруженных запасов и экономических мощностей» для Германии, утвердил документ с кодовым названием «Зелёная папка». В нём, в частности, отмечалось: «... необходимо принять все меры к немедленному использованию оккупированных областей в интересах Германии. Получать для Германии как можно больше продовольствия и нефти — такова экономическая цель кампании».
Проблема горючего являлась для Германии действительно важнейшей. К началу войны немцы производили лишь около 8-9 миллионов тонн бензина и дизельного топлива, в основном из угля, методом гидрогенизации его под высоким давлением. Своей нефти они практически не имели, в какой-то мере потребность в горючем восполнялась нефтью из союзной ей Румынии, но и её не хватало. Вот почему нацисты возлагали большие надежды на захват кавказских нефтепромыслов.
Ещё 3 июля 1941 года начальник генштаба сухопутных войск Гальдер записал в своём дневнике выступление Гитлера перед генералитетом вермахта: «Пришло время заглянуть вперёд. Речь идёт об открывшейся возможности завладеть Донбассом и Кавказским нефтяным районом. Для операции на Кавказе потребуются крупные силы, но за нефть следует заплатить любую цену. Тем более что захват Кавказа позволяет оккупировать Иран, оседлать перевалы на ирано-иракской границе».
