Письма героев-бойцов дышат священной ненавистью к лютому врагу. Письма жен, матерей и родных к бойцам -призыв удесятерить свою силу, свое умение в схватке с врагом.
Враг рвется к Кавказу. Протягивает свои отравленные когти к полной жизни и цветения Советской Грузии.
Нет! Грузия никогда не станет провинцией гитлеровской Германии, прислужницей фашистских рабовладельцев. Никогда грузинский народ не менял свободу отечества на заржавленные цепи. Народ помнит прежние раны и мужественно отражает натиск фашистов, так бешено рвущихся к старому "Эдему".
Мужественные образы предков - Давида-Строителя, Вахтанга Горгасала, Георгия Саакадзе зовут к героической борьбе.
Дорога к Кавказу станет могилой прусских шакалов.
3 ноября 1942 года
Максим Рыльский
Так будет!
"В далекой Романовке в саду дяди Тодося Чуприны между двумя яблонями-арнаутками висит гамак. В нем, наевшись яблок, с папиросой в зубах отдыхает после "трудов праведных" фашист. А по дороге из Кошляк плетутся прибитые горем односельчане наши. Там, на площади, возле старой школы их собирают в табуны и гонят на Кожанку или Попельню, чтобы оттуда, как скот, в закрытых товарных вагонах везти в рабство на проклятую неметчину. Плачут старые матери, взлелеявшие и вырастившие детей своих. Стонет по ночам от печали Черный лес, слезами горя переполняется река Унава".
Так начинает свое письмо ко мне старший лейтенант нашей славной Красной Армии Леонид Ступницкий, сын моего приятеля кузнеца Василия Ступницкого, которого я помню мальчиком. Романовка - мое родное село, с которым связаны мои детские годы, мечты и радости. Унава -река, на берегах которой я вырос, рыбача и охотясь со своими сверстниками и учась у старших мудрой любви к природе. Тодось Чуприна - наш односельчанин, страстный садовод-самоучка, чьи опыты и наблюдения родственны великим начинаниям Мичурина. Маленький мирок, о котором пишет Леня Ступницкий, - это ведь капля, отражающая море. Имя этому морю - Украина.
Украина, которую мы любим, в которую верим и за которую боремся, - это не только прекрасный синий Днепр, это и прекрасный Днепрогэс - дело рук человеческих. Пусть вчера он пал священной жертвою, - завтра он возникнет еще более мощный, еще более стройный силой нашего труда и нашей воли.
Украина - это не только гордый Киев, овеянный легендами минувшего, это и смелые киевские новостройки. Не только город героического прошлого, но и город осиянного будущего.
Украина - это не только благоуханные степи, белые хатки, вишневые сады, девственно-стройные тополя, это и широкие опытные поля, где явила советская наука не одну победу над природой.
Украина - это в неутомимой работе, в борьбе и в испытаниях обретенное человеческое счастье. Советская Украина! Иной мы себе ее и не мыслим.
Описав тяжелую осень прошлого года, скорбь и горе родной земли, временно захваченной подлыми хищниками. Леня Ступницкий говорит:
"Сердце переполнилось местью, ничто не может угасить боли. Ненависть моя - не минутное раздражение нервов. Это зрелая ненависть. Это жгучая рана, нанесенная в сердце в тот час, когда черные коршуны, пронесясь над Бучей, Ирпенем, сбросили ужас смерти на дома мирного древнего Киева. В то время я был далеко от тех мест, где учился ходить. Но, потому что землю Украины живило сердце Москвы, я почувствовал боль истекающих кровью Житомира, Киева - и выехал на фронт. Больше года на полях России я воюю за Украину".
Хорошие, правильные слова! Землю Украины, как и землю Белоруссии, Азербайджана, Грузии, Армении, Казахстана, Башкирии, живит сердце Москвы. Украина - свободная трудовая Украина - неотъемлемая часть великого Советского Союза. Иной мы себе ее и не мыслим.
Воюя за Украину, мы воюем и за Ленинград, и за Сталинград. Воюя за Украину, мы воюем за идею, совершенно недоступную нашим врагам, - за братство народов, освященное потом и кровью поколении и озаренное солнцем прекрасного грядущего.
Мой корреспондент почти незнакомый мне человек. Помню как сквозь сон: когда я посещал кузницу Василия Ступницкого, этот своеобразный сельский клуб, напоминавший ту кузницу Якова Франко, отца нашего Ивана Франко, о которой поэт всю жизнь вспоминал с нежностью и благодарностью, то вертелся там у горна какой-то мальчик, действительно, припоминаю, называвшийся Леней. А он теперь пишет о том времени:
