От Софокла до Армянского радио - страница 12

- Простите, мадам, но я был бы вам крайне обязан, если бы вы сказали, кому из вас двоих я должен аккомпанировать.

Когда композитора спросили, насколько верна эта история, он ответил с некоторым раздражением:

- Да, это правда, но мне тогда было шесть лет!

Муза поэта

Судьба замечательной русской певицы Е. Кадминой легла в основу повести И. Тургенева "Клара Милич" и одноименной оперы А. Кастальского. С именем этой певицы связан и рассказ А. Куприна "Последний дебют". Трагическая и возвышенная жизнь другой русской женщины - Марии Волконской, ее великий подвиг самоотречения - стал источником вдохновения двух великих русских поэтов. Один - А. С. Пушкин - был ее другом, спутником в незабываемом путешествии по Кавказу. Другой - Н. А. Некрасов - знал ее по дневникам. Тридцать лет провела Мария Волконская в ссылке, деля с мужем-декабристом и его сподвижниками тяготы, выпавшие на их долю. Строки великих поэтов обессмертили ее имя.

Третий в Европе

Ференц Лист исполнял в музыкальном обществе в Байрейте свое новое произведение. Это была чрезвычайно сложная композиция, написанная в быстром темпе, и Лист сыграл ее со всей виртуозностью, на которую был способен как пианист.

Когда он закончил, прозвучали громкие аплодисменты. Лист вежливо поклонился и гордо сказал:

- Только двое пианистов в Европе могут так исполнить это произведение - я и Ганс фон Бюлов!

Тогда присутствующий на этом вечере молодой еще Жорж Бизе подошел к роялю, сел и с не меньшей виртуозностью исполнил только что услышанное произведение без нот, по памяти.

- Браво! - воскликнул смущенный Лист.- Но, мой молодой дружище, не следует так напрягать свою память, вот вам ноты.

Бизе вторично, теперь уже по нотам, так же прекрасно исполнил сложное произведение.

- Поздравляю,- протянул ему руку Лист.- Теперь вы - третий в Европе!

Шахматист и Цезарь

Игра в шахматы вслепую в прошлом веке вызывала всеобщее изумление. Один из журналистов, пораженный сеансом одновременной игры, не глядя на доску, которую давал американский шахматист прошлого столетия Пол Морфи, писал, что "Морфи выше Цезаря, так как он пришел, не увидел и то победил".

Что важнее

Великий русский физиолог Иван Петрович Павлов в молодости испытывал финансовые затруднения. Однажды его товарищи собрали немного денег, чтобы молодой ученый купил себе новый костюм, ибо старый был уже совсем изношен.

Иван Петрович поблагодарил друзей. Однако на следующий день он явился в лабораторию не в новом костюме. Он на длинной веревке вел за собой разномастных визжащих псов.

- Вы даже представить себе не можете, как кстати пришлись эти деньги,с сияющей улыбкой говорил Павлов.- Опыты теперь можно поставить гораздо шире. А костюм... я еще свой проношу.

С хоров по веревочке

В 1882г. в Кембриджском университете происходил обряд "посвящения" в доктора. Присуждали это почетное звание великому английскому ученому Чарльзу Дарвину. Эта торжественная средневековая церемония начиналась с шествия в старинных костюмах, после чего в парадном зале состоялось "посвящение". В этот момент с балконов парадного зала студенты спустили на веревочке в руки ученого маленькую игрушечную обезьянку.

Этот подарок символизировал его огромные заслуги в исследовании развития животного мира и происхождения человека.

30 лет спустя, в 1912 г., звание почетного доктора Кембриджского университета получил великий русский ученый И. П. Павлов. Во время аналогичной церемонии с хоров парадного зала что-то белое и пушистое спустилась по веревочке прямо в руки Павлова. Все увидели кудрявую игрушечную собачку, унизанную трубочками-фистулами.

Павлов очень ценил этот подарок, и до сих пор в одной из комнат квартиры-музея, где он жил и умер, на книжном шкафу стоит этот подарок игрушечная собачка.

С аппетитом

- Какая пища полезнее всего? - спросили однажды И. П. Павлова.

- Та, которую человек ест с аппетитом,- ответил великий ученый.

Но в его ответе не было намека на остроту. А правильность этих слов он узнал после многолетней упорной работы по изучению пищеварительных желез.

Затронул души

В римском театре давали однажды "Артаксеркса" Метастазио, положенного на музыку Бертони; несравненный певец Паккьяротти пел партию Арбаса; на третьем представлении, в знаменитой сцене суда, где композитор вставил несколько музыкальных тактов после слов "и все же я не виновен", красота самой сцены, музыка, выразительность певца привели в такой восторг музыкантов, что оркестр после этих слов Паккьяротти не вступил. Заметив это, раздраженный артист бросил взгляд на дирижера: