Но встретившись с взглядом смотревшего на меня соседа справа, я почувствовал, как невольная дрожь прокатилась по телу. Его насмешливый и полный скрытого злорадства взгляд обжигал, ужасал меня.
— Так это все было на самом деле? — прохрипел я, не отрываясь глядя ему в глаза. Но он лишь криво усмехнулся и оскалился, обнажив хоть и не такие страшные как ночью кривые клыки.
Дрожь холодной волной окатила мое тело, липкий пот проступил на лбу. Нет, этого не может быть. Что же происходит?
Тут силы покинули меня, и я рухнул на койку. Упав навзничь, я почувствовал резкую боль в области шеи. Я схватился за больное место и испуганно начал ощупывать его. И обнаруженное повергло меня в шок — сотни маленьких ран от острых зубов остались на моей коже, они разбухли, раздулись и превратились в большой комок боли, странная беловатая жидкость сочилась из них.
Теперь все мои сомнения насчет правдивости страшной ночи развеялись. Все что я вспомнил, было правдой. И вот в довесок ко всему, я стал одним из них. Я теперь оборотень, один из своры тварей тьмы.
— Что же все это такое? — думал я, в бессилии лежа на кровати, глядя в потолок. — Почему? Зачем? Кому это нужно?
«Главному» — странная фраза мелькнула у меня в голове, заставив сесть на кровати. Главному! Точно! Кто-то же должен был привести сюда всех и отдавать им приказы…
Я улыбнулся и начал осматривать полутемный зал. С рассветом здесь вновь поднялась обычная суматоха. Принесли новых раненых, хотя я не мог припомнить, что слышал будто ночью шли бои. Из палатки для врачей вылезли санитарки и вновь принялись за свою работу, совершая один обход за другим, с приветливыми и улыбающимися лицами скользя меж кроватей. Но теперь я знал, что все это лишь видимость и правда была скрыта довольно глубоко…
Свесившись с кровати, я посмотрел, что же можно найти под ней. И к своему удивлению я там отыскал свой пояс с прикрепленными к нему кинжалами. Пистолета рядом не оказалось и сколько я не шарил во мраке так и не нашел больше ничего стоящего. Я медленно сел, расправил халат, спрятав в рукавах по кинжалу, и отправился на поиски главного, кем бы он ни был.
В моем распаленном мозгу, словно выплывая из глубин неизвестности и уходя вновь обратно, мелькало — «главный врач». Главный врач! Вот оно! Я огляделся в поисках его. Оборотни, притихнув, настороженно смотрели на меня, но ничего не предпринимали, не догадываясь еще о том, что же я задумал. Мне было не до них. Пусть смотрят. Сейчас меня волновало совсем другое — месть!
И тут я заметил Его. Он стоял в распахнутых настежь дверях и, заложив руки за спину, смотрел куда-то вдаль. Это был статный широкоплечий мужчина в белом, не испачканном кровью и пылью халате, а на голове у него был большой накрахмаленный колпак.
Осторожно я приблизился к нему и, слыша за спиной испуганный рев, рвущийся из сотен звериных глоток, всадил со всей силы кинжалы ему под лопатки, насадив безжалостно на острые лезвия… и отшатнулся. Белое одеяние главного врача в единый миг превратилось в черное. Отовсюду потянуло смертью и тленом. Я обернулся назад. Здание церкви превратилось в руины. Стены покрылись толстым слоем земли и грязи, стекла были выбиты и лишь их остатки, словно стеклянные зубы скалились в пустоту. В потолке образовались огромные дыры, сквозь которые осторожно лился солнечный свет. Алтарь покосился, раскололся, и огромный крест валялся сломанный на грязном полу среди вывернутых и расколотых плит. На всем лежала печать запустения и древности.
В зале, где из земли на полу лезли к свету ядовито-зеленые травы и растения, на проржавевших железных и разломанных в щепы деревянных кроватях, покрытых оранжевым мхом, лежали серые высохшие от времени скелеты, изуродованные, скрюченные, сломанные, словно брошенные бродячим цирком много веков назад куколки. И черными провалами глазниц они смотрели на меня, злобно скаля сгнившие зубы в последнем оскале.
Я был поражен всем увиденным и в шоке взглянул на все так же стоявшего в дверях главного врача. Или нет… не врача. Медленно отступая от таинственной фигуры, окруженной аурой древнего зла, я спустился по изломанным ступеням в зал. Под ногой тихо звякнул чей-то браслет, громко хрустнула сухая кость. Но я словно не заметил этого и продолжал пятиться, не отрывая взгляда от неподвижной фигуры в дверях.
