Однако и Шекспир, и Софокл, и Галилей, и Бор здесь лишь "примеры" для доходчивости. По сути, такое сопряжение (общение) всеобщих смыслов определяет просто-напросто определенный "стиль" (строй) мышления человека XX века - в той мере, в какой он действительно мыслит.
И еще один момент, связанный с той же новой ориентацией разума в XX веке.
В идее "наукоучения", в идеале Познающего разума человек жестко отделен от своих продукций (скажем, научных трудов или технических свершений) и от мира, который он познает, очищая "вещи, как они есть", от всех субъективных "искажений". Человек сведен к активной ("сила"), но пустотной точке познающего "Я" (ср. Декарт). Как личность он не присутствует (должен отсутствовать!) в своих продуктах, а его человеческая неповторимость носит абсолютно приватный, чисто "психологический" характер. Для разума человек (индивид) был значим только в своих анонимных функциях, действиях, в феноменах снятия и суммирования многих усилий (суммируются и разные мои собственные усилия, и, главное, усилия самых различных людей, составляющих вместе того самого "гиганта", "на плечах которого...").
Человек здесь дан в "продукте".
В фундаментальной ориентации современного разума107 и мир, и человек понимаются не в анонимных, суммированных "продуктах", результатах деятельности "от - на...", но в сфере уникальных - и способных бесконечно развивать свой (неотделимый от личности) смысл - произведений культуры. Или - не понимаются совсем (что и случается чаще всего).
Забегая вперед, скажу кое-что об этом общекультурном смысле современных жизненных сдвигов. Детальнее речь пойдет дальше, но какую-то предваряющую проекцию ввести сейчас все же необходимо.
В философских и художественных произведениях, в образно воплощенных нравственных перипетиях осуществляется - неуловимо текучее и одновременно постоянно замыкающееся "на себя" (композиционно замкнутое) - общение человека с человеком. Общение - через произведение, которое отстраняет одного человека от другого, замыкает человека (автора) в полотне, в ритме стиха, в контексте философской книги, и вместе с тем делает возможным наиболее глубокое и насущное взаимопонимание между людьми (как между автором и читателем, автором и зрителем, в постоянном обращении и совмещении этих "полюсов").
Если все эти моменты понимать в их всеобщности, то есть понимать разумом, то тогда и происходит коренное переопределение самого субъекта и предмета разумения, самого понятия Homo sapiens. В исходную идею гуманизма включается (и не может включиться... философски еще не осмыслено) какое-то новое всеобщее определение. Ну скажем: "человек - существо, свободное - в своих произведениях (как формах общения) - но отношению к своей судьбе, к своему историческому прошлому и будущему, способное их перерешить, переиграть". Насколько труден и рискован такой поворот в определении человека, можно понять хотя бы в борениях мысли Александра Блока, трагически сопрягающего и вновь разрывающего идею гуманности и идею артистизма. Но случай Блока есть лишь экспериментально выявленное и художественно воплощенное мучение в жизни и сознании каждого мыслящего человека XX века. Это мучение уже в 30-х годах стало непереносимым, а 40 - 70-е годы (если не считать пароксизма конца 60-х годов) прошли под знаком духовного и бытийного противостояния гаммельнским крысоловам начала века. Сперва - в искусстве, науке, философском умонастроении - возникло усиленное топтание на месте, работа пошла вширь, а не вглубь (безумных идей как не бывало; что действительно нового появилось в физике после Бора или в искусстве - после Пикассо?). Но "молчаливое (не слишком, впрочем) большинство" интеллигенции не удовлетворилось этим бегом на месте. Ускоряется движение "вспять" - к средневековью, но только лишенному его духовного пафоса, его парадоксального здравого смысла, его исторической неповторимости. Или - "вбок", к Востоку, но только понятому в облегченных и ложных вариантах "отказа от разума"...
Прежде чем перейти к следующему основному фрагменту моих размышлений о решающем сдвиге бытия и сознания человека XX века, отмечу еще один момент, существенный для связи двух начальных фрагментов.
