От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - страница 33

Военные кампании против ирокезов, проведенные в 1665 и 1666 гг., можно назвать лишь относительным успехом французов, однако сам факт присутствия в Новой Франции значительного количества королевских солдат имел большое моральное значение и для колонистов и для индейцев. Вдобавок, после того как боевые действия были закончены, и правительство приняло решение отозвать войска Траси, солдатам и офицерам кариньян-сальерского полка было предложено остаться в Канаде и заняться сельским хозяйством. Это предложение приняли около 400 солдат и 30 офицеров, которые были расселены в окрестностях Монреаля и в долине реки Ришелье, наиболее стратегически важных и в то же время опасных районах.

После 1668 г. в Новой Франции осталось лишь четыре роты королевских солдат (по 53 человека в каждой), две из которых находились в Монреале, а две были распределены по поселениям долины реки Ришелье. В 1670 г. они были усилены еще шестью ротами, прибывшими вместе с интендантом Ж. Талоном. Из этих рот пять осталось в Канаде, а одна (рота капитана Гранфонтена) была отправлена в Акадию.[223]

Однако после этого в течение 13 лет из метрополии в Канаду не присылали никаких подкреплений. Лишь с 1683 г. туда стали направляться так называемые отдельные роты морского министерства («franches companies de la Marine»). Эти войска иногда называют «морской пехотой», что не совсем верно, так как они состояли не из военных моряков, а из солдат, не имевших никакого отношения к флоту. Отличие «отдельных рот» от обычных сухопутных частей французской армии состояло только в том, что они находились в ведении морского министерства и использовались главным образом в колониях (рис. 2).

В середине и во второй половине 1680-х годов в Новую Францию регулярно прибывали новые «отдельные роты», и к началу Войны Аугсбургской лиги там насчитывалось в общей сложности около 1100 солдат и офицеров. Безусловно, в колонию попадали отнюдь не сливки французской армии. Служба в Америке была очень тяжелой, и немногим солдатам удавалось вернуться на Родину. У чиновников нередко возникали проблемы с набором нужного количества людей. В частности, интенданту Рошфора, ответственному за отправку рекрутов в Канаду, приходилось в ожидании погрузки держать их на острове Олерон, опасаясь массового дезертирства. Кроме того, солдаты регулярной армии, особенно новоприбывшие, были мало пригодны для операций в пограничных американских дебрях и использовались, в основном, для гарнизонной службы. В конце Войны Аугсбургской лиги интендант Шампиньи писал: «Нельзя отрицать, что это совершенно никудышные солдаты <…> поселенцы несравненно более ценны во время войны для экспедиций и других дел».[224] Во время боевых действий в Новой Франции нередко складывалась ситуация, когда ее жители покидали свои фермы и уходили сражаться, а солдаты, остававшиеся в своих казармах, нанимались работать на поля.

В то же время уже со второй половины 1680-х годов в войсках морского министерства начали служить канадцы, так как для молодых представителей колониальной верхушки это был практически единственный способ сделать военную карьеру. В дальнейшем дислоцированные в Новой Франции «отдельные роты» превратились в своего рода «колониальные войска», так как подавляющее большинство офицерских должностей там было занято уроженцами колоний. Среди них эта служба была столь популярной, что губернаторы не раз обращались в Версаль с просьбой увеличить штат командиров, чтобы дать возможность всем желающим получить офицерский патент.

«Отдельные роты» составляли основу регулярных войск в Канаде вплоть до середины 1750-х годов (лишь в годы Семилетней войны в Америку были переброшены линейные части французских сухопутных сил). Постепенно они «канадизировались» и приспособились к местным условиям и способам ведения войны. Этому, безусловно, способствовало отмеченное выше преобладание уроженцев колонии среди офицерского корпуса, а также тот факт, что общее командование (опять-таки вплоть до Семилетней войны) осуществляли колониальные губернаторы или их помощники, т.е. люди, также хорошо знакомые с североамериканскими реалиями.