На территорию газового комплекса я пробрался через подземные коммуникации. Те трассы оказались полузатоплены, из-за подъёма грунтовых вод или по причине размыва береговой линии. Оборудование, которое когда-то откачивало стоки, сейчас…
Работало?
Я едва не упал в отстойник.
Считалось, что зона «Турецкого потока» необитаема. Однако канализация просто кишела жизнью. По подземным тоннелям слонялись бомжи, и об этом не знали на «большой земле». Конечно, кто должен, тот был в курсе. А кто не должен – то есть абсолютное большинство – нет.
Здешнее население обслуживало нехитрую инфраструктуру. Однако сам огромный газопровод не работал.
Значит, работало нечто другое.
Пьяные, дурно пахнущие, в ужасных лохмотьях, люди сновали туда-сюда с разводными ключами, сантехническими приспособлениями, с мотками силовых кабелей. Попался один с промышленным ноутбуком.
Я не верил глазам: это рабочие… это бомжи. Бомжи на зарплате. Именно так. Им платили за то, чтобы они работали бомжами. Они даже могли иметь некую свободу в пределах комплекса, но вряд ли их отпускали на волю.
В канализационных трассах, из-за смрадного тумана, раздавались то выстрелы, то пьяные крики. Радостные и не очень.
Один раз, вдали, удалось разглядеть патруль, похожий на полицейский.
В сточной воде, параллельным мне курсом, проплывало бревно. Но странное: вода вокруг него кипела. Я присмотрелся. Оказалось, труп осла, который, в отличие от меня, уже успел собрать приличную аудиторию. Его плоть рвали пираньи. Я почти не удивился. Или здесь есть радиация, или над генетикой местной фауны поработали умельцы.
Иногда в подземелье раздавались странные звуки: будто оно тяжко вздыхает. Или вдали, в глухом и тёмном углу, испускает последний вздох старое чудовище.
Я набрёл на бездомного, который прилёг у теплотрассы. Вокруг него вился рой патрульных мух – такие есть в неблагополучных кварталах Берлина-3. Они мониторят санитарную обстановку. Бездомный хлопнул по плечу и раздавил одну муху. Остальные полетели прочь, уяснив, что человек ещё жив.
Меня они нюхать не стали. Пролетели дальше.
Среди старых кабелей и водопроводных труб ползали то ли большие чёрные черви, то ли мелкие змеи. Странные, не вполне естественного вида жуки. Чересчур крупные крысы.
Наконец, я выбрался из канализационного люка. Показавшийся свежайшим воздух едва не лишил меня сознания.
«Порт», – понял я, оглядевшись. Здесь выстроен небольшой компактный порт. Бомжи обитали в топливных баках бывшего газового завода. Недалеко от причалов, выглядевших неплохо на остальном разваливающемся фоне.
Старое оружие здесь действительно имелось. Но немного. Никаких дёргающихся в конвульсиях беспилотников и обезумевших андроидов. Так, несколько американских танков на пристани. Судя по собранным вокруг этих машин утвари, внутри могли обитать люди. «Мой дом – моя крепость».
В просторных газовых трубах оборудовали нечто вроде общежития. В старых топливных баках тоже.
Чтобы народ вокруг не обращал на меня внимания, я завернулся в подобранное по дороге тряпьё. Постарался изобразить пьяную походку.
Показал одному бомжу пропуск, и тот махнул рукой в сторону небольшого строения, ближе к морю.
От него так пахнуло перегаром, что я не решился спрашивать. Удовлетворился тем, что меня послали. К местному КПП, надо полагать.
Я побрёл вдоль пристани, глядя по сторонам.
На вечной стоянке замер атомный авианосец – «Шарли Эбдо». Кажется, тот самый, что до «ребрэндинга» назывался «Шарлем де Голлем».
Судя по… рекламе?.. рядом с остывающим реактором корабля работает бар. Но туда не тянуло. Я представил себе то, как на пару контура охлаждения готовят чёрных червей и жучков. Про спиртное лучше не гадать.
Забавно, но рядом с авианосцем крутились лопасти ветряков. Вырабатывали ли они электричество – не знаю. Но от привода водяной мельницы, пристроившейся к полузатопленному доку, вращался примитивный гончарный круг.
На пути попались спаривающиеся собаки. Они ничуть не смутились. Лишь брезгливо посмотрели в мою сторону. Стаю бесстыжих животных пришлось обойти.
Сверху прилетела пара шлепков птичьего помёта – они запачкали моё тряпьё. Зато так я больше напоминал своего. Меня пометили.
