Не дожидаясь ответа, Кингстон подошел к двери и позвал:
— Джон!
Мужчина в темно-синем костюме вошел в комнату, бросил на Мелани только один взгляд, но девушка задрожала от вражды, с которой он смотрел. Джон в качестве свидетеля подмахнул документы, всем видом выражая неодобрение. Он был одновременно слугой, телохранителем и доверенным лицом.
— Это все? — раздраженно спросил он, выпрямившись и бросив ручку на стол.
— Спасибо, Джон. Обед готов? — Энтони, казалось, не обратил внимания на его чувства.
— В кухне, как приказывали, сэр. Но не ждите, что я буду вас обслуживать.
— Спасибо. Сами справимся.
Энтони повернулся к Мелани, которая, прищурившись, наблюдала за их перебранкой. Может, она все-таки ошиблась, думая, что этот человек замыслил недоброе.
— Между прочим, Джон — моя правая рука, — сказал Энтони неожиданно и, хотя знакомство несколько запоздало, добавил: — Джон, это Мелани.
Слуга что-то проворчал в ответ и едва заметно кивнул.
— Подожди, Джон. Мне кажется, Мелани забыла кое-что передать.
Девушка уставилась на мужчин бессмысленным, ничего не понимающим взглядом.
— Деньги, Мелани. Если вы не привезли наличные или чек, вся сделка стоит не больше бумаги, на которой записаны условия.
— О! — Мелани вспыхнула. Это так непрофессионально с ее стороны. Удивительно, что Кингстон еще раньше не спросил про деньги.
— Да, конечно, они со мной.
Девушка расстегнула одно из отделений портфеля. Там были сложены пачки банкнот по тысяче долларов в каждой, а также лист гербовой бумаги с подведенным балансом сделки.
Взвесив внушительную стопку в руке, Мелани собралась положить деньги на стол, но взгляд упал на текст соглашения, еще лежащий перед Кингстоном. На лице девушки явно отразились недоверие и испуг, потом — растерянность. Для него не составило труда сразу разгадать ее мысли. Медленно и подчеркнуто тщательно Энтони сложил листы, подровнял и протянул с легким поклоном девушке. Мелани засунула документы в портфель, защелкнув для надежности все замки, и только тогда отдала деньги.
Будто гора с плеч свалилось чувство ответственности, придавливавшее к земле последние сутки. Энтони небрежно передал деньги Джону, который рассовал их по карманам, ворча что-то под нос, и вышел из комнаты.
— Все очень необычно, — прокомментировала Мелани.
— А я и есть необычный человек.
Если это предупреждение, то оно запоздало: договор уже подписан.
— Вам не страшно было путешествовать с такой огромной суммой денег?
Разве можно передать, что она перенесла, когда, нервничая, что везет такую сумму, вела машину, а потом ночевала в мотеле с дверью, заставленной стульями.
— Да, очень страшно.
— Бедная Мелани, неудивительно, что вы так побледнели и напряглись.
Кингстон быстро провел большим пальцем по ее щеке, но Мелани показалось, будто ее пронзил электрический ток. Мужчина и женщина молча смотрели друг на друга.
Взгляд Энтони упал на полуоткрытый рот, нежную, усыпанную веснушками кожу в вырезе блузке, потом спустился к пышной груди, нервно вздымавшей тонкий шелк.
Что это со мной, думала Мелани, чувствуя дурноту и дрожь в коленях, потрясенная самым глубоким чувственным переживанием в своей жизни. Чтобы одним взглядом можно было раздеть и почти овладеть… Такого она никогда не испытывала.
— Пойдемте в кухню, — как ни в чем не бывало сказал Энтони. — Я знаю, что поможет вам расслабиться. — Он пропустил девушку вперед.
Мелани смутилась и испугалась, в то же время все чувства обострились до предела, как никогда раньше она ощущала себя женщиной. Замешкавшись в темной прихожей, она трепетала от сладкого ужаса, воображая, как сзади он ласкает ее тело голодным взглядом, представляя без одежды. Краска стыда залила лицо, но в сумраке, к счастью, мужчина не мог этого разглядеть.
Собравшись, девушка решила, что такие мысли — результат переутомления и волнения за время долгого пути. Энтони Кингстон не понравился ей, и дело даже не в физических изъянах. Наоборот, Энтони обладал обаянием, наверняка притягивающим прекраснейших женщин. Но жестокость, злопамятность и мстительность, которые Мелани чувствовала, отталкивали девушку.
