Трудно отгадать, что именно таится за угрюмым равнодушием Кина, но, когда он заговаривает о жене своего дяди, в его голосе звучит открытая неприязнь. Неужели его так злит этот неравный брак? Или тут кроется что-то еще?
Но тебе этого знать не нужно, протестовал здравый смысл Лесин, пока она спускалась вниз на основную палубу. Помни – тебя это не интересует.
Катер наконец плавно вошел в бухточку, обрамленную пляжем примерно метров двести длиной. Два пологих мыса увенчивали редко растущие погутукавы, а плоское пространство между ними густо покрывали заросли чайного дерева. Безобразное черное пятно свидетельствовало о бывшем местонахождении маленького бунгало, о котором упоминал Кин, и о постигшей его печальной участи.
Брайен заглушил мотор и начал спускать якорь, а Кин сбросил на воду большую надувную шлюпку. Дженни, стоявшая рядом с Лесией, сказала:
– Видите слева вон тот холм? Как раз на нем мы и хотим построить дом. Хорошо бы расположить его между деревьями и сделать так, чтобы ни одно не пришлось срубить.
– Прекрасное место, – откликнулась Лесия. – Оно открыто с севера и запада, и зимой солнце будет светить в окна весь день. Мне придется сделать ряд замеров.
– Мы вам поможем. – Дженни коротко, возбужденно рассмеялась. – Вы только скажите, что нужно, и мы все сделаем.
Следующий час они провели, бродя по холму; Лесия энергично писала в блокноте, рисовала и руководила мужчинами, которые делали нужные замеры. Через полчаса Дженни покинула их и стала готовить обед в тени одного из больших деревьев, после чего пригласила всех перекусить. Дженни была великолепной хозяйкой, а если судить по вкусно приготовленной еде – такой же прекрасной кулинаркой. Но приятную трапезу омрачала заметная напряженность, царившая в атмосфере, и Лесия с облегчением вздохнула, когда Брайен и Дженни решили обойти свои небольшие владения.
Кин прислонился спиной к стволу старого дерева и вытянул длинные ноги. Пробившийся сквозь листву луч солнца упал на него сверху, позолотил волосы, которые засветились янтарным блеском, подчеркнул строгую форму темных бровей, бороздку на подбородке, скульптурную красоту губ. Небрежная поза, полузакрытые глаза, казалось бы, демонстрировали полное расслабление, но быстрый и осторожный взгляд сказал Лесии, что скорее он похож на сжатую тугую пружину.
Может быть, он тоже наблюдает за ней из-под темных ресниц? И так же, как она, украдкой следит за каждым ее движением.
Легкий бриз, долетавший с моря, утих, и землю начал обволакивать томительный зной. Даже чайки прекратили свои бесконечные споры и неподвижно уселись у края воды, похожие на маленькие ледяные эскимосские хижины – иглу, и только острые красные клювы и черные глазки их настороженно поблескивали. По спине у Лесин пробежала струйка пота.
– Пойду запишу еще кое-какие данные, – беспокойно проговорила она.
– Лучше не мешайте им, – посоветовал Кин насмешливо. – Они женаты всего шесть месяцев.
Он вскинул на нее глаза, и в их сине-фиолетовой глубине Лесия увидела холодный едкий цинизм.
– Дженни – хорошая кулинарка, – некстати пробормотала Лесия.
– Сомневаюсь, чтобы она умела хотя бы включать плиту, – ядовито возразил Кин. – Вся еда взята из ближайшей кулинарии.
– Откуда вы знаете?
– Я уже ел все это прежде, – равнодушно ответил он.
– За что вы ее не любите?
– Какая вы прозорливая, – усмехнулся Кин. – Дело не в моей любви или нелюбви. На самом деле я даже уважаю ее за то, что она сумела наилучшим образом использовать свои скромные достоинства и таланты.
Осторожно, нащупывая почву под ногами, Лесия спросила:
– Неужели это вас как-то затрагивает?
– Брайен – мой дядя, – ответил Кин бесстрастно.
– Вы к нему сильно привязаны?
– Я считаю, что он круглый дурак, – продолжал Кин злым, режущим слух тоном. – Но я к нему действительно привязан. Рано или поздно ему понадобятся все друзья, какие у него только есть.
Поскольку Кин смотрел на море, Лесия позволила своим глазам задержаться на его четком профиле с узкой переносицей, угловатым подбородком и широким лбом, черты которого казались ей такими знакомыми и в то же время совсем чужими.
