– Мы идем плавать, присоединяйтесь, – сказала Дженни, поглядывая на блокнот.
Лесия переоделась на маленькой прогалине, тесно окруженной чайными кустами, издававшими запах бальзама. Когда она появилась на берегу, Дженни и Брайен плескались в воде, вскрикивая и смеясь, а другим человеком, плывшим по направлению к катеру, был, по-видимому, Кин.
Море оказалось восхитительно теплым, словно парное молоко. Лесия медленно зашла в воду, наслаждаясь ее шелковистым прикосновением к пересохшей коже. Горячие лучи обжигали ей плечи и спину, и Лесия окунулась и поплыла вдоль берега и вскоре оказалась в стороне от остальных.
Здесь, лениво подумала она, наверное, есть устрицы, блестящие, как бриллианты, и разноцветные жемчужины, и кораллы, и пальмы. Вода была до того прозрачной, что виднелись сверкающие флотилии крохотных рыбок, сновавших между ней и песчаным дном. Когда-нибудь она отправится в путешествие по тропикам, посетит все острова Тихого океана…
Внезапно что-то похожее на шип розы больно оцарапало ей спину и вырвало из мира мечтаний. Выбравшись из воды, Лесия побежала по раскаленному песку в тень дерева, под которым они разбили лагерь, и схватила свое полотенце. Она вытиралась, когда сзади послышался вопрос:
– Что-то случилось?
Сердце ее учащенно забилось. Не оборачиваясь, она ответила как ни в чем не бывало:
– Все прекрасно.
– Но вы выскочили из моря, как ошпаренная кошка, – сказал Кин.
Слегка пожав плечами, Лесия объяснила спокойным беззаботным голосом:
– Меня ужалила медуза, а поскольку у меня от этого бывает аллергия, я и поспешила выйти.
– Дайте мне взглянуть, – потребовал он настойчиво. Лесия неохотно предоставила ему спину для обозрения. Спину, которая так ему понравилась, отметила некая греховная частица ее сознания.
– Здесь и правда порядочный рубец, – сказал Кин, не пытаясь скрыть тревоги. Его рука была прохладной и влажной, и тем не менее стоило ему прикоснуться к ней, как из этой точки по ее телу, набирая силу, пробежал электрический заряд и сосредоточился в центре солнечного сплетения.
– У вас есть что-нибудь на этот случай? – спросил Кин.
– Нет, все и так обойдется, – хрипло выговорила Лесия и несколько раз проглотила слюну, чтобы прочистить горло. – Немного пощиплет, поболит, а потом пройдет само собой.
– Бедная девочка, – тихо произнес Кин, и голос его внезапно утратил обычную резкость и сделался мягким, как бархат. Он опустил руку и поцеловал то место на ее спине, которого только что касался.
Дыхание тугим комочком застряло в груди. Прикосновение длилось не дольше доли секунды, но она продолжала ощущать его отпечаток, словно звезду, которая опустилась на ее кожу, чтобы теперь сверкать там всегда. Она не могла ни говорить, ни шевелиться до тех пор, пока мир снова не пришел в движение. Тогда она оглянулась через плечо, зная, что в ее округлившихся глазах отражается строгое изумление.
Чувство, захлестнувшее Лесию, было ярким, и обжигающим, и безрассудным, оно смело на своем пути такие похвальные качества, как здравый смысл, осторожность и сдержанность, подчиняя волю и инстинкт самосохранения могучему, обессиливающему, первобытному желанию.
– Лесия, – произнес Кин низким глухим голосом, – у вас кожа как горячий атлас, ровная и гладкая, точно слоновая кость, а вода, бегущая по ней, превращается в вино.
Тут, к счастью, поскольку Лесия не знала, как положить конец этой сцене, Брайен и Дженни вышли из воды и подошли к ним. Кин отступил назад, и огонь в его глазах потух, подчинившись непреклонной решимости. Жадно ловя ртом воздух, Лесия отвернулась и поспешно закуталась в полотенце, так что только плечи и ноги остались неприкрытыми. Она старательно избегала смотреть в сторону Кина, который в своих темно-синих шортах представлял собой роскошное зрелище. Великолепие его худощавого тела с изумительной мускулатурой беспощадно подчеркивало несовершенство фигуры и явный недостаток гибкости в его дядюшке.
Карпентеры, по-видимому, не заметили неловкости, которая нависла над их гостями, точно раздвоенная молния. Пока они вытирались, оживленно беседуя, в голове Лесин мысли снова рассортировались по полочкам, и она с облегчением почувствовала, как они возвращаются на торные пути логики и здравомыслия.
