Сиара сникла.
Том тоже чувствовал себя измотанным после почти бессонной ночи. Он устало опустился на диван перед камином, но тут же снова вскочил, услышав за спиной злобное шипение.
– Что это?
– Бору, веди себя прилично, – прикрикнула Сиара, потом повернулась к Тому: – Извини его, он очень нервно реагирует на новых людей.
Черная-пречерная кошка с ярко-зелеными глазами снова зашипела на гостя, потом по-хозяйски прошлась по дивану, спрыгнула на пол, мимоходом потерлась о ноги Сиары и скрылась в кухне.
Сиара укоризненно покачала головой.
– Боже, это самая вредная кошка в мире, и она совсем меня не слушается!
Она повернулась в сторону кухни, примыкавшей к гостиной, и посмотрела на расписные часы с кукушкой, висевшие над холодильником.
– Мне лучше поторопиться. Шон и остальные садовники вчера уехали на Рождество, так что в поместье осталась только я одна.
– Ты не ответила на мой вопрос – что ты будешь делать, пока не дадут свет? Тебе есть к кому пойти?
Сиара нахмурилась.
– Пока не знаю. У Либби аллергия на кошек, остальные семейные, не хочу вторгаться к ним в Рождество.
– Как насчет твоего друга Винса?
– Только не это! Его Тигр чуть не загрыз Бору.
– Тигр?
– Так зовут его терьера. – Она пожала плечами. – У меня есть дрова, а еще, как и у любой нормальной женщины, у меня столько ароматических свечей, что при них «Улисса» можно написать. Так что мне не нужно никуда ехать, со мной все будет хорошо.
– Но ты не можешь остаться здесь без электричества.
Сиара подняла бровь.
– Люди веками жили без него. Пару дней и я справлюсь.
Том нерешительно смотрел на нее, и на языке у него вертелось предложение, но он не мог на это решиться, да и не хотел. Провести Рождество наедине с Сиарой – это последнее, что ему сейчас нужно. Между ними было слишком много недосказанного, слишком много воспоминаний, незаданных вопросов, неполученных ответов и – да – между ними до сих пор было влечение.
Но он не мог оставить ее здесь одну. Том сделал глубокий вдох.
– Перебирайся в замок.
Сиара открыла рот, но прошло несколько секунд, прежде чем она смогла выговорить:
– Нет… Спасибо, но я не… Я не могу…
Том снял свое пальто и бросил на спинку дивана.
– Твоя машина не проедет по такому снегу. Я подожду, пока ты переоденешься и соберешься.
Она скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на Тома.
– Я люблю Рождество и хочу настоящий праздник – подарки под елкой, традиционный ужин, глинтвейн, пудинг, рождественские фильмы…
– Я ничего такого не планировал, – перебил ее Том.
– Именно поэтому я останусь здесь.
– Подумай как следует – в замке много свободных комнат, а самое главное – там ты будешь ближе к парку.
– Это имеет смысл. – Сиара задумалась, потом просияла. – И раз ты распустил остальных слуг, я смогу о тебе позаботиться!
– Опять ты за свое? Обо мне не нужно заботиться…
Не дослушав его, Сиара побежала вверх по лестнице.
– Я переодеваться.
– Мы не договорили!
Но Сиара уже скрылась в спальне.
Том закрыл глаза.
Да, между ними все еще было влечение. Опасное влечение. Поэтому, наверное, зря он пригласил Сиару в замок. Но он не мог бросить ее здесь одну. Так что ближайшие несколько дней ему придется тщательно себя контролировать, чтобы не наделать ничего, о чем они оба потом пожалеют.
Сиара была права, когда сказала, что они должны были остаться друзьями.
Она была первым человеком, которому Том открылся. Это было страшно и прекрасно. Она первая вытащила его из его панциря.
Том годами чувствовал молчаливое неодобрение своих родителей. Он постоянно ощущал, что он – не тот сын, которого они хотели, не отличник, не чемпион и совсем не похож на своего отца-лидера.
Сиара была первым человеком, который поверил в него. А Том подвел ее, и она вычеркнула его из своей жизни. И была права. Но в тот момент ему показалось, что его жизнь померкла навсегда. Ему потребовались годы, чтобы собрать себя по кусочкам. Но здесь, в Лохморе, рядом с ней, он не мог постоянно не думать о том, как могла сложиться их жизнь.
В нише под лестницей стоял старый письменный стол, на котором были расставлены фотографии в рамках. Том взял в руки одну, потом другую…
