Что же ей делать? Неужели Кленин попытается отнять у нее фирму, ее детище? Смешно получается: бывший муж хочет отнять у нее ребенка, а шантажирует тем, что отнимает и бизнес. Не слишком ли много ему надо? Неужели она должна быть ему вечно благодарной за то, что он «ввел ее в приличное общество»? Вот мерзавец. Не получит он сына, Степашечку любимого, пусть и не надеется.
Ирина почувствовала, как в желудке стало мутить. Тошнота поднималась все выше. И она испугалась, что ее сейчас вырвет прямо в кафе. Она бросила на стол деньги, схватила сумочку и побежала к машине. От знакомого запаха кожи и духов в салоне ей стало легче. Хватит с нее, пожалуй, на сегодня. Пусть сотрудники поработают, а она отдохнет. Поедет домой, к Степашке. Примет ванну, поиграет с сыном, выспится. Если удастся заснуть.
Что же ей делать? Сначала, конечно, надо поговорить с Клениным. Попробовать уладить все миром. Воевать ей не хотелось. И без того сейчас тяжело.
Ирина сама не понимала, насколько ее любовь к Андрею подтачивала ее силы, делала ее непривычно мягкой, расслабленной. Больше всего на свете ей сейчас хотелось бросить осточертевшую работу, увидеть Андрея, обнять его и вдоволь наплакаться у него на груди. Как было бы хорошо пойти с ним гулять по весеннему парку, нюхать распускающуюся сирень, смотреть в голубое небо… И целоваться, конечно, с безумной страстью, как когда-то, в шестнадцать лет, перед своим выпускным балом, с мальчиком, который казался ей тогда идеалом возлюбленного. Много воды утекло с тех пор. Как она изменилась за эти годы! Наверное, только подруга Соня может еще вспомнить ту тоненькую Ирину с косой и челочкой, вечно хихикавшую в самый неподходящий момент, увлеченно сражавшуюся в волейбол. И Соня, девочка-ангелок, постоянно красневшая от любого намека или от взгляда симпатичного парня. А теперь? Что с ними стало? Соня только что вернулась из Европы, где она была девушкой по вызову, а сама Ирина давно остригла косу, а все сражения теперь старается выиграть любым путем, любыми средствами.
Она вздохнула и посмотрела на трубку телефона, лежащую рядом на сиденье. Звонить никуда не хотелось. Но надо.
Убедившись, что телефон Кленина по-прежнему не отвечает, она задумалась. В одиночку с Клениным не справиться, нужно найти покровителя. Она же не дура, понимает, что Кленин — человек влиятельный, и в борьбе против него мог бы помочь кто-то калибром покрупнее. Может, Куролесов?
Большой человек. Крупный чиновник. И на нее давно заглядывается. Впрочем, как-то она поскромничала, «заглядывается» говорили лет двадцать назад, теперь все проще. Куролесов не то что «заглядывался», он и руки уже пораспускал вкупе с языком. Прямым текстом заявил: «Ты, Ирочка, конечно, как хочешь, но лучше, чтобы хотела! Проблем у тебя будет намного меньше. Их, можно сказать, совсем не останется!»
Она, естественно, как тот колобок, от дедушки ушла, от бабушки ушла, от Куролесова откосила. На фига тогда нужен был ей Куролесов?
Кленин в свое время Ирину поучал: «Женщина должна уметь пройти по тонкой грани между флиртом и постелью так, чтобы добиться своего». Она неплохо это усвоила. До сих пор ей удавалось на этой грани и оставаться. А чего было бояться с таким влиятельным мужем, под его «крышей». Другое дело теперь, когда она незамужняя женщина. Куролесов в последнее время проходу не дает, уже и насчет аренды разговоры завел. Дескать, либо выметайся из особняка в центре, либо… уладим дело полюбовно.
А она не может! Не может теперь, она же любит. Любит по-настоящему. Дурацкая ситуация. Она — такая симпатичная, современная, шикарная — стелется перед этим Смирновым, а тот все держится за свою бесцветную женушку…
Тут ей стало совсем плохо. Чего лукавить наедине с собой? Не такая уж эта женушка бесцветная. Конечно, она слишком скромная и тихая, но у нее неплохие природные данные. И фигура, и лицо, и волосы. Несмотря на двух детей и отсутствие денег. Гардероб, разумеется, ниже всякой критики, но для любителей натуральности хорошо. Может, Смирнову нравится, когда женщина естественна? Может, ей надо смыть с лица косметику, облачиться в платье с рюшечками и вести себя тихо и скромно?
