— Да, доктор.
— Тогда слушайте внимательно. Второе Основание было миром ментальных ученых. Оно было зеркальным отражением нашего мира. Но только психология, а не физика была там основной наукой.
Победным голосом он воскликнул:
— Вы понимаете?
— Нет.
— Но думайте же, Бейта, шевелите мозгами. Хари Сэлдон знал, что психоистория может предсказывать только вероятности, а не определенности. Всегда существовала возможность ошибки, и со временем она возрастала в геометрической прогрессии. Естественно, Сэлдон старался предохраниться от этого всеми возможными методами. Наше Основание было технически блестящим и процветающим. Оно могло создавать новое оружие и побеждать армии. Оно могло противопоставить силу силе. Но что получилось при ментальной атаке одного мутанта?
— С этим могут справиться психологи Второго Основания! — продолжила его мысль Бейта и почувствовала, как внутри у нее все задрожало от возбуждения.
— Да, да, да, конечно!
— Но ведь они пока что ничего не сделали.
— Откуда вы это знаете?
Бейта задумалась.
— Я не знаю. А у вас есть доказательства обратного?
— Нет. Существует множество факторов, о которых я не имею ни малейшего представления. Второе Основание тоже не могло быть сразу создано полноценным — не более чем наше. Мы развивались, медленно набирая силу, видимо, так же, как и они. Одни звезды знают, на какой они сейчас высоте. Достаточно ли сильны, чтобы бороться с Мулом? Знают ли они вообще об опасности? Есть ли у них способные вожди?
— Но если они следовали Плану Сэлдона, тогда Мул должен проиграть Второму Основанию.
— Ах, — сказал Эблинг Мис, и его лицо нахмурилось, выявляя все морщинки. — Опять та же песня. Но Второе Основание было создано с гораздо большими трудностями, чем первое. Второе Основание по сути сложнее первого, следовательно, увеличивается и вероятность ошибки. И если Второе Основание не победит Мула, тогда конец всему. Может быть, конец всей человеческой расе, такой, какой мы ее знаем.
— Не может быть.
— Может. Если потомки Мула унаследуют его ментальные способности… хомо сапиенс не выдержит конкуренции. Будет новая доминантная раса — новая аристократия, а хомо сапиенс будут рабами, низшей расой. Вы понимаете?
— Да, доктор.
— И даже если каким-нибудь чудом Мул не оставит наследников, он все же организует новую Империю. Она будет держаться только на его власти, власти одного человека, она умрет вместе с его смертью. Но Галактика сразу же отбросится далеко назад, откуда все началось. Кроме того, в ней не будет больше Оснований, на которых могла возникнуть новая Вторая Империя. Это означает тысячи лет варварства. Причем конца этому варварству не будет видно.
— Но что мы можем сделать? Сможем ли мы предупредить Второе Основание?
— Нужно это сделать, ведь они действительно могут ничего не знать. Нельзя так рисковать, но, к сожалению, у нас нет возможности предупредить их.
— Никакой?
— Я не знаю, где они обосновались. Они на другом конце Галактики, а это значит, что придется выбирать из миллионов миров.
— Но, Эблинг, неужели здесь ничего об этом не говорится?
И, она указала на стол, заваленный лентами.
— Нет, я еще ничего не обнаружил. К этой тайне должен быть какой-нибудь ключ. Наверное, были причины…
Внезапно новая мысль поразила ученого, и он отсутствующим взглядом окинул Бейту:
— Но все-таки лучше бы вы ушли, я и так уже потерял слишком много времени, а его все меньше и меньше… все меньше и меньше…
Он сердито нахмурился и углубился в окуляры аппарата.
Раздались мягкие шаги Магнифико.
— Ваш супруг дома, миледи…
Эблинг Мис не обратил на клоуна никакого внимания. Он неотрывно смотрел в аппарат.
В тот же вечер, внимательно выслушав Бейту, Торан сказал:
— И ты думаешь, он прав, Бей? Ты думаешь, он не…
Торан заколебался.
— Он прав, Тори. Он болен, и я знаю это. Перемена, которая с ним произошла, потеря веса, странная речь — все это говорит о том, что он болен. Но как только речь заходит о Муле, о Втором Основании или о чем угодно, над чем он работает, ты только послушай его. Его мысль точна и ясна. Он знает, о чем говорит, и я ему верю.
— Тогда, значит, есть надежда?
