Основание и Империя - страница 52

— Что все это значит?

Этот вопрос задавало бесчисленное количество людей со времени возникновения человечества. И всегда с одной целью: подчеркнуть свою значительность и важность. Такой вопрос обычно не требовал буквального ответа. Но на сей раз ответ был именно таким. Эблинг Мис щемился в дверь и тряс кулаками придворным, пытавшимся его удержать.

Индабур нахмурился и отослал их прочь, изобразив на лице торжественное выражение. Мис поднял с земли свою искалеченную шляпу, стряхнув с нее прямо на пол примерно полкилограмма грязи, сунул под мышку и сказал:

— Послушайте, Индабур, эти ваши проклятые слуги заплатят мне за плащ. Я подам на них в суд. Посмотрите, что осталось от плаща.

Он запыхтел сигарой и немного театрально отер пот со лба. Мэр весь напрягся от неудовольствия и величаво произнес с высоты своих пяти футов четырех дюймов:

— Никто не доложил мне, что вы просите аудиенции, Мис. И уж, конечно, я не давал вам разрешения.

Эблинг Мис посмотрел с таким выражением лица, по которому можно было понять, что он невероятно шокирован «радушным» приемом мэра.

— Великая ГА-ЛАК-ТИ-КА! Индабур, разве вы не получили мою записку вечером? Я передал ее вчера какому-то болвану в пурпурной форме. Я бы передал вам ее лично, но знаю, что вы любите формальности.

— Формальности! — Индабур закатил глаза, будучи шокированным не менее.

Затем он заговорил, как обычно, разумно:

— Вы когда-нибудь слышали о том, что такое правильная организация труда? Всегда теперь в будущем передавайте просьбу об аудиенции, правильно отпечатанную в трех экземплярах, в правительственное учреждение, специально организованное для этой цели. Затем вы будете ждать, пока до вас дойдет очередь и просьбу подпишут. Тогда вы можете появиться прилично одетым — вы меня поняли? — прилично одетым и оказывая должное уважение. А теперь вы можете идти.

— Чем вам не нравится моя одежда? — горячо запротестовал Мис. — Это был лучший мой плащ, пока ваши проклятые болваны не разорвали его. А уйду я только тогда, когда скажу все то, о чем хотел сказать. Великая Галактика, если бы речь шла не о сэлдоновском кризисе, я ушел бы прямо сейчас.

— Сэлдоновский кризис?

Индабур проявил явный интерес. Мис был величайшим психологом и, вне всякого сомнения, демократом и революционером. Но все же в первую очередь — психологом.

Мэр не знал, как себя вести в подобной ситуации. И даже когда его охватило негодование, потому что Мис неожиданно сорвал ближайший цветок, понюхал и, сморщив нос, отбросил в сторону, Индабур так и не нашелся, что сказать. Но негодование его скоро сменилось боязнью: вдруг Мис еще что-нибудь вытворит, и очень холодно мэр пробурчал:

— Может быть, вы все же пройдете со мной? Этот сад не предназначен для серьезных разговоров.

Он почувствовал себя лучше только в своем высоком кресле, за обширным столом, откуда мог смотреть вниз на лысину Миса, которую не скрывали редкие пучки волос. Он почувствовал себя значительно лучше, когда заметил, как Мис автоматически стал оглядываться в поисках несуществующего стула, а затем остался стоять в неудобной, напряженной позе. Он почувствовал себя совсем хорошо, когда в ответ на нажатие кнопки вошел слуга, наклонился и положил на стол пухлый, в металлическом переплете том.

— А сейчас к делу, — произнес Индабур, чувствуя себя хозяином положения. — Чтобы ваш нелегальный визит был как можно короче, говорите быстрее.

Эмблинг Мис неторопливо ответил:

— Вы знаете, чем я сейчас занимаюсь?

— Все ваши отчеты вот здесь, — с удовлетворением ответил Индабур, любовно поглаживая пухлую папку, — вместе с краткими выводами. Насколько я понимаю, ваши исследования математических концепций психоистории должны были повторить работы Хари Сэлдона и, естественно, установить курс будущей истории, чтобы Основание могло этими знаниями воспользоваться.

— Вот именно, — сухо ответил Мис. — Когда Сэлдон впервые создал Основание, он был достаточно мудр и не включил психологов в среду ученых, приехавших на Терминус, стараясь, чтобы Основание всегда действовало вслепую, согласно линиям исторической необходимости. В ходе своих исследований я опирался на те полунамеки, которые можно было обнаружить во Временном Сейфе.