- Тебе чего, милаха?
- Мне нужен Карион Бунко, рязанский дворянин.
- Хо-хо! Бунко! Ты кто такая?
- Он знает кто.
- Сходи-ка, Данилей, покличь старшого. Осей, не открывай её лица. Карион спуску не даст, коли она его другиня.
Пришёл начальник стражи с фонарём. Бердышники учтиво отступили. Боярышня убрала со лба понку.
- Евфимия Ивановна? О, Господи! - воскликнул Карион Бунко негромко, однако крайне удивлённо. - Что стряслось, боярышня? В каком ты виде!
- Странные у нас с тобою встречи, Карион, - тихо молвила Евфимия. - Странные, зато удачные. Не требуй объяснений. Не время. Будь настолько добр, помоги попасть к дому купца Тюгрюмова, что на Варварке.
- На что купец Тюгрюмов в такую поздноту? - не понимал Бунко.
Евфимия от дальних взглядов стражей снова затупилась понкой.
- Проводи, коль можешь, не расспрашивая.
- Изволь, боярышня. Да не пешком же! Карет у меня нет. Верхом ты не поскачешь.
Евфимия поторопила:
- Дорог каждый миг. Не помнишь, как меня, навершную, встречал у Боровицких врат?
- Осей, выведи пару верховых! - велел Бунко.
И вот они уже в застенье. Остались позади торговые ряды. При свете месяца блеснула в стороне Москва-река из-под моста. Перед глухим щитом чужих ворот остановились.
- Здесь живёт купец Тюгрюмов, - спешился Бунко и спутнице помог сойти на землю. - Я не пытаю ни о чём, боярышня, лишь беспокоюсь: что с тобой стряслось?
- Пришлось покинуть отчий дом при крайних обстоятельствах, - коротко ответила Евфимия.
На стук била сторож за воротами откликнулся и вызвал постоялицу Бонедю.
- Благодарю тебя, любезный Карион, - дотронулась беглянка до руки Бунко. - Моя знакомка уже идёт, даст мне приют.
- Что ещё могу для тебя сделать, Евфимия Ивановна? - спросил кремлёвский страж.
- Не затруднит, так сообщи воротнику Изоту, что я в надёжном месте. Пусть батюшка не беспокоится.
- Ты тоже будь покойна. Передам.
И ускакал надёжный провожатый с поводным конём.
- Една? В ноци? - отворила тяжкую калитку Бонедя.
- Одна. Ночью, - нетерпеливо повторила Евфимия. - Впусти же поскорее.
- Прошэ, - гостеприимно протянула руки полячка. - Чекай, буду замыкаць джви.
- Замыкай дверь. Дрожу!
- В моим покую ест загоронцо, - пообещала Бонедя.
- Хорошо, что в твоей боковуше жарко, - пошла за ней боярышня. - Какой мрачный дом!
- Будынэк тэн походзи з убеглэго веку, - сообщила Бонедя.
- Подумаешь, в прошлом веке построен! Наш дом воздвигнут в позапрошлом, - поддержала разговор беглянка. - Куда идти?
- На фпрост, - указала Бонедя прямо.
Фонарь её светил тускло. Ступени лестницы отчаянно ныли под самыми лёгкими шагами. Наконец хозяйка отворила дверь, за которой мерцал сальный светец.
- Покуй з двома лушками, - похвалилась Бонедя своей одриною о двух ложах. Второе, видимо, предназначалось для возможных гостей. - Чы не ест пани глодна?
- Я не голодна, - опустилась боярышня на гостевое ложе за отсутствием лавки.
- Пероги с сэрэм? - угощала Бонедя.
- Не хочу вареников с творогом. Хочу пить.
- Шклянка воды? - подала Бонедя питьё. - Вода зимна.
- Ничего, что холодная, - залпом осушила кружку боярышня. - Спаси тебя Бог, дорогая пани Бонэдия.
- Прошэ бардзо нема за цо, - удовлетворённо отвечала хозяйка. И полюбопытствовала: - Яка беда зробылась?
Евфимия кратко объяснила свой побег.
- Бардзо зле, - отозвалась Бонедя.
- Знаю, - тяжело вздохнула беглянка. - Однако разреши прилечь. Сил моих больше нет!
Тут шляхтянка доказала, что научилась не только понимать, даже говорить по-русски:
- Заутра приведу амму Гневу, - пообещала она.
- Вот ещё ! - смутилась Евфимия. - Ни в коем разе. Сама скажу, когда сочту нужным.
Бонедя стала возражать что-то не совсем понятное. Под её мягкую чужую речь Евфимия перенеслась в царство сна.
Во сне предстал Карион Бунко, подал от батюшки епистолию. Евфимия трепетно развернула листок пергамента, которым отец не пользовался, предпочитая бумагу, и прочла с ужасом всего-то два крупных слова: «Будь проклята!»
