У меня на ладони сидит доверчивый мотылек.
Юля, Джулай… если я скажу тебе, ты испугаешься и улетишь… поэтому я молчу, мой самый любимый человечек… сколько еще я смогу молчать?..
Пережил суровые нападки двоих однокурсников, одного православного и одного мусульманина. Ну, перед лицом язычества все объединяются, как обычно. Просто обидно… что я им сделал?.. я же не трожу их веру, а? Я же не говорю, что она неправильная?.. Между прочим, я и сам считаю, что есть Нечто выше Богов стихий…
Но мне тут грозили Адом, вечными муками и Геенной огненной…
В который раз убеждаюсь, что религии, верующие в Единого, злы и жестоки.
Бог есть любовь, говорят они. Бог есть прощение, говорят они. А на самом деле: мы все овцы, а ты козел, и когда наш Пастырь это увидит, тебе достанется на орехи…
Ох, верьте, но к религиям не присоединяйтесь, тогда зла на Земле станет меньше, честное слово…
Позвонил подруге детства, Мирсаде. Потому что замучила совесть, что не звонил уже полгода. Она была рада! И тут же огорошила меня новостью, что вышла замуж… мды, дэушка меня всего на месяц старше… бывает…
Я ее туманно и путано поздравил, потому что был немного в замешательстве…
— Забудь, Баль! Ничего не изменилось, а ты говоришь со мной, как будто я чужая! Лучше скажи, драконов не видать за окном?
— Не видать. Просто висит над городом дырявое покрывало из облаков… Ты лучше скажи, Ми, почему люди не летают?
— Спроси чего полегче! Хотя я, знаешь, летаю!
— Да ну!
— Конечно. Я люблю своего Виталика, он любит меня… Я счастливая, потому и летаю…
— А я… я тоже…
Да, мы еще долго говорили. Я рассказал ей про Юлю-Джулай и про свою мечту — объединить всех творцов, что было встречено с восторгом.
Мне тогда показалось, что действительно и не менялось ничего, и Мирсада как была кучерявой девчонкой с веснушками, так и осталась. А слова "замужняя женщина", тяжелые и суровые, к ней как-то не клеились…
К концу разговора я торжественно принял ее в ряды замирцев и получил предложение срочно это отпраздновать! Мирсада пригласила меня завтра к двум к себе домой (елки, вспомнить еще, как дотуда доковылять…)
Она фразу еще сказала такую… ключевую… что мы дискуссию на час-полтора развели:
"Понимать творца, значит понимать его произведения. Я думаю, для счастья одному творцу нужен другой творец. Как у нас… я поэтесса, Виталик — музыкант…"
Я возразил: "Необязательно. Нет. Нужен тот, кто понимает, вот и все. Можно быть художником, не рисуя картин, можно быть поэтом, не сочиняя стихов… Просто созерцать и понимать. Понимание — это ж первая ступенька к счастью и любви, так?"
И понеслась… знаете, спорить о любви столь же бесполезно, сколь и о религии. В чем я сегодня и убедился. Дважды.
Есть дни, которые не ложатся на бумагу, а просто проходят. Хотя я не сказал бы, что это серые и неприметные дни…
Я похож на мага с иссякшей маной. Наверно, у творцов мана=вдохновение. Сейчас я чувствую, назревает история, и все запасы маны она почему-то одна слопала.
Так что я лучше помолчу и продлю белизну бумаги ненадолго…
Пять минут назад он лежал в раковине на боку, беспомощно плескал хвостом и пытался хватать ртом воздух — а что ему наш воздух, когда он дышать им не может?..
Сейчас, помещенный в трехлитровую банку с водой, карась отдышался и разъярился, потому что места ему мало, и вообще — что за дурацкие стеклянные стены!?.
Разъяренный карась! Смех один, да и только!
Нет, рыба вконец бестолковая, беснуется в банке и ничего не ест. Наверно, стоит выпустить его в речку, когда поеду на практику…
Возвращение знаменуемо:-)
Мое молчание было долгим, а сессия не способствует вдохновению. Я весь и всецело на поле боя за повышенную стипендию и мечту о море.
Правда, вначале было Сашка подрезал мне крылышки, сказав, что на море мне ну никак не накопить такими темпами, но, потрепав мою поникшую давно не стриженную шевелюру, сказал: машина, палатка и два дикаря — лучший вариант отдыха, так, Бальгар?.. Я просиял: так, конечно, так!..
И уже успел найти печальную компоненту поездки к морским берегам: разлуку с Юлей. И сознание этого, сознание того, что еще не произошло, мучает меня до сих пор…
