А оранжевые шары явно говорили о том, что мы принимаем неправильные решения — и это не могло не тревожить… Они лишний раз подтверждали, что в обороне отсидеться не получится, а, закопавшись в дела нового поселения, я упускаю что-то очень важное. И даже когда я стал обдумывать вопрос поиска союзников — в том числе и в лице дома Филанг — шары не стали белыми или золотыми. Они всё ещё оставались жёлтыми и оранжевыми…
Была и ещё одна причина, по которой я начал срочно заниматься этим вопросом — ощущение надвигающейся беды… Оно покинуло меня уже давно, и в какой-то момент я даже решил, что привычное невезение отступило — но вот оно, снова вернулось… Каждый раз, когда я смотрел на висящие неподалёку три дирижабля дома Филанг, я чувствовал угрозу. И я чётко понимал, что исходит она не от этих конкретных дирижаблей. Скорее, наоборот — она исходила из того факта, что в один не слишком прекрасный день они могут исчезнуть…
Чтобы найти правильный ответ, мне потребовалось ровно три дня. Сознание человека способно работать гораздо быстрее, чем мы вообще предполагаем — особенно когда штаны на пятой точке начинают подгорать… После очередного обсуждения строительных работ я вышел из шатра, который мне поставили в качестве штаба — и на минуту остановился, оглядываясь по сторонам. Совсем рядом какие-то мелкие птички бесстрашно пытались отжать кусок хлеба у пепелика, который был гораздо — ну а, если точнее, раза в три — крупнее их самих…
Я в детстве как-то был на море. Уже не помню, куда меня повезли родители — помню только, что не за рубеж. Отдыхали мы где-то на родине. И там, возле моря, жили такие здоровые птицы, которые на Земле зовутся чайками — или это были не чайки? В общем, они постоянно воровали еду у посетителей прибрежных кафе. И однажды одна из них стянула здоровенный кусок пирога с сыром, который на Земле называют пиццей. Впрочем, всё это не слишком важные нюансы…
И вот, как сейчас помню, кидаются к ней другие чайки — а она крылья расставила, орёт на них, отгоняет, защищая добычу.
Однако суетились поблизости и другие птицы — голуби. Они куда меньше чаек, но промышляют тем же — питаются едой, оставшейся от человека. И вот они совершенно спокойно подходили и клевали «пиццу раздора», постепенно растаскивая её по кусочку. Но чайка в упор не замечала голубей, которые лакомились её добычей. Всё её внимание было сосредоточено на других чайках-соперницах. Она так увлеклась разгоном товарок, что когда глянула на свою добычу в следующий раз, от пиццы остался лишь крошечный кусок теста. И тогда обездоленная чайка расставила крылья и издала долгий горестный рёв.
Кстати, пока она жаловалась на несправедливое мироустройство, рядом появилась крохотная птичка — воробей. Тут надо бы уточнить, что птичка эта — размером всего-то с голову чайки. И пока чайка громогласно обвиняла судьбу-злодейку, этот мелкий воробей успел стянуть и оставшийся крохотный кусочек…
После чаек и голубей мысли — внезапно, как им и положено — перескочили на эпоху, когда на Земле люди пересекали моря и океаны на деревянных парусных судах. И вот была в те времена некая держава, обладавшая огромным, по тогдашним меркам, флотом. Другие с ней и сравниться не могли. Золото из захваченных земель потоками лилось в это сильное государство, а всем остальным оставалось лишь завистливо вздыхать.
Однако те самые «остальные» не стали безропотно смотреть, как богатеют другие. Они не только активно создавали свой флот, но ещё и выдавали разным авантюристам каперские патенты. И эти самые каперы на небольших маневренных кораблях буквально в щепки рвали торговые караваны той самой могущественной державы…
Позднее этот метод использовали мелкие корабли с очень мощным вооружением, которые могли одним-двумя выстрелами отправить на дно куда более серьёзное судно. Да и подводные лодки этой тактикой не брезговали — да, были и такие суда на Земле, которые плавали под водой. Они незаметно подкрадывались к противнику, стреляли — и тихо уходили прочь, скрывшись под водой.
За моей спиной стоял весь опыт многочисленных земных войн… Сотни лет бесконечной войны на суше, на море и в воздухе… Я не был военным, не служил на флоте и не был пилотом военного самолёта. Однако где-то и что-то я всё-таки слышал. И даже те крохотные крупицы знаний, которые у меня были, для мира Терры, забывшего, что такое война, были бесценны…
