— Ты мне скажи, барон, — разлив по рюмкам остатки алкоголя, нечленораздельно пробормотал Шульц, — тебя за каким хреном на передовую понесло? Ты ж фон-барон… Имение свое… Замок…
— И не о-один, — икнув, добавил Адам.
— Вот и я говорю: нахрен тебе все это сдалось? Отмазаться не смог?
— М…ог! — Хирург мотнул головой, едва не свалившись со стула. — Но не захотел…
— В б-благородство иг… иг… играешь? Вот я тоже ариец, но за душой ни гроша… А фюрер обещал каждому надел на новой земле. А иначе зачем? Зачем? Мне идеология до одного места! Я, может быть…
— С-с-стой! Давай сначала выпьем! — предложил Адам.
— Давай! — согласился Френкель, хватая дрожащей рукой рюмку с разбавленным спиртом.
— За Фью-фью-фьюрера, шоб он… А, ладно! — Шульц запрокинул голову и выпил.
Поставив стопку на стол, Френкель умудрился опрокинуть на пол пустую склянку из-под спирта.
— Уже все, кончилась живая водичка? — пошерудив носком сапога осколки, поинтересовался патологоанатом.
— У меня не кончится, — успокоил собутыльника барон. — Чего-чего, а этого добра хватает!
— Я схожу? — Шульц прикрыл один глаз, иначе фигура Адама начинала двоиться.
— Вместе пойдем! — заявил хирург. — К тому же закуска кончилась…
— Да ну её! — сморщился Френкель. — У меня от нее изжога.
— Изжога у тебя от спирта, — авторитетно заявил барон. — Не будешь жрать как следует — заработаешь язву! Э-то я тебе как врач говорю.
— Я сам врач! — стукнул себя кулаком в грудь Шульц.
— Какой ты врач? — рассмеялся Адам. — Ты мясник!
— Тут я готов поспорить…
Но поспорить им не удалось — за толстой, обитой листовым металлом дверцей мертвушки раздался шум. Как будто что-то тяжелое упало на пол. Врачи переглянулись.
— Кто там у тебя? — поинтересовался хирург. — Живой что ли?
— Нет. Трупы одни. Я проверял…
— Ах ты, пьянь! Живого от мертвого различить не можешь? Я хоть днем не пью! А ты весь день хлещешь… Вот и результат!
— Да не мог я живого в морг законопатить, — оправдывался патологоанатом. — Опыт не пропьешь…
— Я проверю. И если…
— Валяй, проверяй! Если боевому товарищу веры нет! Я военврач! С закрытыми глазами труп от живого отличу!
— Открывай! — приказал Адам. — Посмотрим, что там у тебя свалилось…
На подгибающихся ватных ногах Шульц добрался до дверцы и отодвинул скрипучий засов.
— Свет включи, — напомнил хирург.
Шульц щелкнул рубильником, включающим свет в мертвушке, а затем настежь распахнул дверь.
— Майн Готт! — Френкель отшатнулся, нос к носу столкнувшись в дверном проеме с безмолвно стоящим человеком.
— Ну, шо я тебе г-говорил? Я ок-казался п-прав! — победно воскликнул Адам. — Зак-к-конопатил в мертвушку живого, алкаш! Не получишь завтра спирта на опохмел! И воще больше ни капли не дам! — пригрозил он патологоанатому. — Совсем мозги пропил! Это же уму непостижимо — живого в мертвушке держать?
Шульц тем временем продолжал пятиться назад. Его лицо утратило присущую всем алкоголикам кирпичную красноту — теперь оно могло поспорить белизной со стерильной ватой. Наступив на осколок склянки из-под спирта, Френкель оступился и плюхнулся на задницу.
— Чего молчишь? Боишься, что разжалую за халатность? Могу! — не дождавшись ответа от Шульца, произнес хирург. — Ну, чего расселся? Язык проглотил?
— Он… Он… Он… — мямлил Френкель. — Он труп! — наконец выдохнул Шульц.
— Совсем допился? — резюмировал Адам. — Какой он труп? Он же ходит! Эй, солдат, чего в дверях застыл? Проходи, садись! Сейчас мы тебя быстро в норму приведем! Шульц, сгоняй ко мне в кабинет за спиртом.
Лица стоящего в дверном проеме человека Розенблюм разглядеть не мог — мешал яркий свет, бьющий в спину незнакомцу. Словно бы в ответ на предложение хирурга незнакомец переступил порог, отделяющий мертвушку от рабочего кабинета патологоанатома. Едва его лицо вышло из тени, Адам едва не свалился со стула. Этого человека он знал, потому что собственноручно его оперировал три дня назад, но спасти не смог. Капрал Гюнтер Веркель скончался во время операции от обширного внутреннего кровоизлияния — пуля повредила печень. Его просто поздно доставили с поля боя. Адам лично констатировал его смерть. Он же и отправил тело капрала в морг.
