Лич спокойно сидел за уцелевшим поминальным столиком, с интересом наблюдая за бессмысленной борьбой обезумевшего зверя с десятком навов. В образовавшейся свалке Ликина просто задавили количеством, разорвав его тело буквально на куски. Когда от оборотня осталась только кровавая каша, Платов отозвал бойцов.
— Неплохо! — дал положительную оценку быстротечной схватке Лич.
— Харитон Никанорыч, что у тебя? — услышал Лич мысленный зов некромага.
— Все нормально, командир, — отозвался Платов. — Оборотень случайно на кладбище забежал… А может, и не случайно.
— Проблемы?
— Что ты, командир, порвали зверюгу на клочки! Пикнуть не успел. Других оборотней в селе нет… Иначе уже примчались бы.
— Тогда действуем по плану. Через пятнадцать минут к тебе подтянутся основные силы с действующего кладбища. Покойников там поболе. Сейчас я тебя на них завяжу…
— Я их чувствую, командир! Черт! Как же их много!
— Держись, Харитон Никанорыч, больше некому!
— Держусь!
— Молодец! Больше ничем помочь не могу — силы на исходе! Так, до подхода основных сил займи штаб. Чтобы в Архару ничего сообщить не смогли. Штаб в школе, через дорогу от кладбища. Дальше — по обстановке. Про казармы не забудь! — напомнил некромаг. — Хоть и маленький в малиновке гарнизончик, но пренебрегать им не стоит. Как только разберешься — двигай к мосту. Приоритетная задача — захватить мост!
— Понял, командир.
— Действуй, Харитон Никанорыч. Ни пуха…
— К черту! — отозвался Лич, мысленно сплевывая через левое плечо.
— Если что — зови, помогу советом. Сам на рожон не лезь! Ты мне нужен! Все — до связи, — Петр Семеныч отключился.
— Ну что, хлопцы, побьем супостата? — риторически спросил Платов. Ответа от своих молчаливых бойцов он не ждал. Он наметил цель и сформулировал задание как можно точнее и проще. Сложных команд его бойцы не понимали. Но он уже привык к этой особенности подопечных.
— Вперед! В атаку!
На это раз Лич не стал выстраивать покойников в шеренги. В живописном беспорядке отряд мертвецов покинул гостеприимное кладбище.
* * *
07.07.09
Дальний Восток.
Станция ДВЖД Бурея
Амурской области.
Начальник полевого госпиталя барон Адам фон Розенблюм в этот поздний час был по укоренившейся за годы войны привычке пьян в стельку. По натуре он был человеком мягким и незлобивым, высоко ценящем человеческую жизнь. Поэтому, в свое время, он пошел наперекор желанию папеньки и выбрал профессию врача. Хотя ему, как потомку древнего арийского рода, была бы обеспечена карьера военного в одном из потешных полков СС. Несмотря на недовольство барона-отца, Адаму удалось сделать не менее успешную карьеру на медицинском поприще. Не сказать, что Адам хватал с неба звезды, но хирургом он стал отличным. Со временем Адам Розенблюм открыл небольшую благотворительную клинику, в которой соответствующее лечение могли получить даже неполноценные. Отец давно перестал обращать внимания на свое неблагоразумное чадо, одаривая отеческой любовью брата и сестру Адама. Несостоявшийся наследник был счастлив: клиника приносила хоть небольшой, но стабильный доход, в его дела никто не вмешивался и не мешал заниматься любимым делом. Счастье закончилось внезапно. В конце 2007 года Фюрер объявил о начале новой победоносной войны и всеобщей мобилизации всего мужского населения стержневой нации. Так Адам оказался в доблестных рядах Вермахта в качестве начальника мобильного полевого госпиталя. Стареющий барон, ставший к старости более сентиментальным, предлагал Адаму похлопотать за него.
— В тылу тоже нужны хорошие врачи, сынок. Сделай хоть раз, как я советую, — наставлял он блудного сына, взывая к его благоразумию.
Но Адам высокомерно отказался — у него были свои понятия чести. Он ушел на фронт с первым медицинским эшелоном. Полтора года бесконечных сражений измотали Розенблюма. Нет, его не пугали страшные раны, оторванные руки и ноги, стоны и проклятия покалеченных солдат. Он был врачом, и эта работа ему нравилась. Больше всего его пугали масштабы трагедии, количество убитых и раненных в этой, в общем-то, бессмысленной бойне. Нервное напряжение не отпускало Адама, терзало его изо дня в день. И он научился снимать этот стресс алкоголем. Благо, что спирт в его распоряжении был всегда. Днем он держался, страдая с похмелья. Каким образом он умудрялся проводить сложные операции в таком состоянии, даже для него оставалось загадкой. Но когда наступал вечер, руки Адама сами тянулись к заветной склянке со спиртом. Нынешняя ночь тоже не была исключением — к часу ночи начальник полевого госпиталя едва ворочал заплетающимся языком. Собутыльником барона на этот раз, как, впрочем, и во все предыдущие, был заведующий полковым моргом — патологоанатом Шульц Френкель, прожженный циник и пьяница. Спрятавшись от чужих глаз в морге, куда редко заглядывал кто-нибудь, собутыльники опустошали пятисотграммовый флакон спирта.
