— Никакого запаха разложения, — задумчиво произнес он. — Это чего, Валентиныч, типа нетленные мощи?
— Не знаю, — отозвался Сидоренко, склонившись вслед за Петром Семенычем к телу волхва.
Костистое лицо колдуна, заросшее по самые глаза пышной седой бородой, выглядело умиротворенно, словно старик всего лишь заснул. Министр прикоснулся рукой к впалой щеке покойника, а затем оттянул веко и посветил в глаз фонариком.
— Холодный, — констатировал он. — И глаза на свет не реагируют. Но состояние организма — отличное! А за тысячу лет он давно должен был сублимироваться, превратиться в этакое подобие «Доширака». И еще… — Петр Семеныч положил руку на лоб волхва и сосредоточился. — Я не чувствую его присутствия… Никакого. Он не мертв — никаких эманаций смерти, уж жмуров-то я нутром чую. Но и жизнь в нем не теплиться! Интересно, неужели существует некое состояние между жизнью и смертью…
— А как же коматозники? — не удержался профессор.
— Сейчас мы говорим о телесном… Коматозники по умолчанию живы: сердце бьется, легкие потребляют кислород, кровь бежит по жилам и тому подобное. Таких людей я ощущаю как живых. А этот…
— А посох, посох где? — опомнился Сидоренко.
— Артефакт при нем, — успокоил командира Министр, рывком разрывая остаток шкур.
На груди волхва, поверх окладистой белоснежной бороды, покоился резной посох с навершием в виде оскаленной головы рептилии.
— А вот и посох, — Петр Семеныч бережно прикоснулся к нему руками. — А почему дракон?
— Это не дракон, — пояснил профессор, — это Ящер — повелитель подземного мира мертвых у древних славян.
— Символично, — сказал Министр, потянув посох на себя. Но странный мертвец не хотел отдавать ценный артефакт, вцепившись в него скрюченными пальцами. Потуги волхва сохранить посох не произвели на Петра Семеныча ровно никакого впечатления.
— Вот вцепился как клещ! — буркнул некромаг и без излишних сантиментов разогнул пальцы старика. — Увесистая дрына, — с уважением произнес он, взмахнув резной деревяшкой, — таким и черепушку раскроить — раз плюнуть! Ну что, командир, можно домой двигать?
— Можно, — согласился Сидоренко. — Самое главное теперь — выбраться из этого могильника без потерь.
— А как же он? — всплеснул руками Миргородский, подразумевая ограбленного волхва. — Мы что же, так и оставим его здесь?
— А в чем дело? — равнодушно спросил Министр. — Зверья тут нет, компания подходящая — пусть париться!
— Давайте его хотя бы обратно в нишу затолкнем, — предложил профессор. — Он же нам в каком-то смысле помог.
— Вот елки, — ругнулся Петр Семеныч, — рано я шкилетика-то отпустил… Теперь надрывайся. Ну ничего, сейчас свистну — прибежит как миленький!
— Петр Семеныч, увольте нас от новой встречи с вашим протеже! — взмолился Миргородский. — Мы и без него справимся. Правда, Вадим Дмитриевич?
— Справимся, Валера, справимся, — поспешно ответил профессор.
— Вы чего, братья археологи, и правда напугались? — развеселился Министр. — Извините дурня! Ты прав, Валентиныч, информацию для неподготовленных нужно давать дозировано. Ладно, мужики, давайте засунем терпилу на место, и покончим с этим!
Валера стянул ошметки ткани, стараясь запеленать старика обратно в кокон. Получалось у него плохо — ткань расползалась под пальцами.
— Держи, наука, — Петр Семеныч протянул Валере свою бандану, — закрой ему этим лицо. Хоть какая-то компенсация, за то, что потревожили старика. Да, а еще у меня в аптечке бинт есть!
Миргородский закрыл тряпицей старику лицо, а затем плотно забинтовал развалившийся кокон. Через пять минут старик «с почестями» был водружен на место — в нишу.
— Покойся с миром! — произнес Миргородский, закладывая нишу обломками разбитого надгробия, стоявшего неподалеку.
Пока археологи возились с камнями, Петр Семеныч сосредоточенно изучал найденный артефакт:
— На вид обычная деревяшка, разве что тяжеловата.
— Чувствуешь что-нибудь? — спросил Сидоренко.
— Есть мальца, — признался Мистерчук. — Не знаю, правда, как подступиться к этой силе… Но, что деревяшка не простая — факт!
— Ну, как там у вас? — Сидоренко окликнул археологов. — Закончили?
— Да, — ответил профессор.
