— Фух! — изумленно выдохнул Миргородский. — Ну и шутник этот ваш Петр Семеныч!
— Устрою я этому шутнику по возвращении! — шутя пригрозил Сидоренко. — Нашел время! Лучше посох ищи!
Скелет после этих слов «грациозно поклонился» и, скрипя суставами, побрел в темноту. Во мраке мумия источала слабый фосфоресцирующий свет, каким переливаются болотные гнилушки. Вскоре свет померк — скелет углубился в какие-то дальние уголки подземелья. Изредка до людей доносился приглушенный расстоянием шум, словно посредник двигал какие-то тяжелые ящики. Сидоренко взглянул на часы: Мистерчук пребывал в трансе вот уже пятьдесят минут. Действие разовой дозы препарата длилось примерно час или около того. Обычно минут сорок-пятьдесят. Через пять минут неподвижные веки некромансера дрогнули, а щеки слегка порозовели. Петр Семеныч едва слышно застонал.
— Очнулся! Вадим, таблетка у тебя? — развил бурную деятельность Сидоренко: он опустился на пол рядом с Министром и пристроил его голову у себя на коленях.
— У меня, — ответил профессор.
— Толкай таблетку ему в рот, — распорядился майор, доставая из рюкзака плоскую металлическую фляжку, в которой что-то булькало.
Когда Вадим засунул таблетку, Сидоренко запрокинул голову некромага и влил ему рот порцию жидкости из фляги.
Петр Семеныч вяло дернул головой, с трудом сглатывая лекарство.
— Через пол часика будет как огурчик! — довольно заявил майор. — Знать бы только, нашел он посох или нет?
— Подождем, — пожал плечами Вадим.
Пока Сидоренко был занят реанимацией подчиненного, профессор в сопровождении Миргородского направился к вскрытому мертвецом саркофагу. Не скрывая друг от друга охватившего их возбуждения, коллеги склонились над каменной домовиной. Внутри саркофага обнаружился разбитый в щепы деревянный гроб, обшитый золотой фольгой. Сам же саркофаг оказался забит драгоценностями: золотые и платиновые перстни и цепи, брильянты, изумруды, рубины в искусных оправах, монеты всевозможных форм… К изголовью деревянного гроба, чудом уцелевшего после буйства поднятого некромагом покойника, был прибит острозубый царский венец.
— Вадим, Валера, давайте сюда! — позвал их Сидоренко. — Петр Семеныч очнулся!
С явной неохотой археологи оторвались от раскуроченного саркофага, и подошли к контрразведчикам. Все еще бледный, но уже вполне оклемавшийся Мистерчук что-то жадно глотал из металлической фляги.
— Ну вот, совсем другой коленкор! — оторвавшись от фляжки, произнес он, тяжело дыша.
— Как ты? — спросил майор.
— Через пять минут буду в норме, — обнадежил его Министр.
— Удалось что-нибудь найти, Петр Семеныч? — поинтересовался Вадим.
— Кое-что удалось, — отдуваясь, словно после длительной пробежки, ответил некромаг. — Знали бы вы, сколько в этом забытом богом подвале магического барахла — жуть берет! Если магический фон можно было бы замерить счетчиком Гейгера, прибор бы трещал не переставая! Я думаю, что в этих гробиках есть штуки намного интереснее посоха Кемийоке… Нужно только слегка покопаться…
— Так ты нашел? Или нет? — не сдержался Сидоренко, повышая голос.
— Да нашел, нашел, — сварливо ответил Петр Семеныч. — Я о том, что здесь есть более мощные артефакты…
— С ними разберемся позже! — безапелляционно заявил майор.
— Хозяин-барин, — огорченно ответил Мистерчук.
— Где посох? — майору натерпелось забрать артефакт и свалить из негостеприимного места.
— Сейчас отдышусь и проведу к месту, — произнес Министр. — Я там посредника оставил… Пусть покараулит… Валентиныч, дай руку, — попросил он пару минут спустя, — а то чего-то я совсем ослаб.
Уцепившись за майора, Петру Семенычу удалось подняться на ноги. Несколько секунд он стоял, покачиваясь, а затем уверенно указал в темноту:
— Туда!
Около двадцати минут контрразведчики петляли между бесчисленных захоронений, пока, наконец, не вышли к грубообработанной каменной стене.
— Все-таки здесь некогда были природные пустоты, — произнес профессор, рассматривая стену. — Этого камня явно не касались инструментом… Огромная пещера!
— Ага, вот и посредник! — радостно заявил Петр Семеныч, заметив в луче света неподвижно стоящий у небольшой ниши костяк. — Отойди-ка в сторонку, голубчик, — ласково произнес он.
