— Неужели хрустальные черепа? — заерзал в кресле монах.
— Они самые, — усмехнулся майор. — Часть черепов были искореженными, словно оплывшими от высокой температуры. Но некоторые совсем целые. Теперь ты догадываешься, какой несчастный случай стер с лица земли орденский замок СС Вевельсберг? И какое сокровенное желание воплотилось в альтернативной реальности?
Батюшка помрачнел, кровь отхлынула от его и без того бледного морщинистого лица.
— Это плохо, Сереженька, — прошептал монах. — Значит, у них есть опыт… Пусть неудачный…
— Это с какой стороны посмотреть? — не согласился с генералом Сидоренко. — Рейх стоит, и, по всей видимости, процветает. Как бы с нами не случилось того же!
— Что мы можем поделать? — развел руками старик.
— Нужно ходатайствовать перед президентом о нанесении ядерного удара по месту перехода! — с жаром предложил Сидоренко.
— Ты думаешь, о чем говоришь? — недовольно проворчал батюшка, хотя сам в этот момент думал об этом.
— А что не так?
— А договор с нашими узкоглазыми братьями? Это, можно сказать, уже их территория. Ты решил спровоцировать новую войну? С Китаем?
— Вот блин! Отдать зараженную территорию… Но обрисовать сложившуюся ситуацию Верховному Главнокомандующему просто необходимо!
— Обязательно доложу, а также настоятельно посоветую раскрыть карты китайцам. Пусть думают. Хотя времени у них, да и нас тоже, совсем не осталось.
— Я думаю, что президент примет правильное решение. Владимир Владимирович мужик решительный…
— Вот что, Сереженька, ты приготовь подробный доклад. Поеду сегодня в Кремль.
— Есть, подготовить доклад! — по-военному ответил Сидоренко.
* * *
Едва утомленный Петр Семеныч сомкнул глаза, как в его ушах раздался дребезжащий голос старого волхва:
— Вставай, внучок! Не время нежиться!
— Вот парадонтоз! — выругался некромаг, открывая глаза. — Дед, ты мне отдохнуть дашь когда-нибудь, или нет? Вот нажил себе геморрой!
Он открыл глаза и оглядел знакомую горницу. За выскобленным добела столом сидел улыбающийся Кемийоке. Петр Семеныч тяжко вздохнул, сунул босые ноги в овчинные чуни и встал с лежанки. В иллюзорном мире старика усталости как не бывало, сонливость исчезла без следа.
— Ох, дед, соскучился что ли? — проворчал Петр Семеныч для вида, но старик даже ухом не повел.
— Здоров ли, внучок? — поинтересовался старик.
— Здоровее видали, — буркнул Министр. — Виделись же сегодня. Ты мне просто выспаться дай, — попросил он старца.
— Выспишься ишо, — отмахнулся Кемийоке, не обращая на ворчание внука внимания. — Я ненадолго… Скажи-ка лучше мне, голубь сизокрылый, куды ты подевался утром, когда я тебя отпустил? Сны твои я прочувствовать могу… Но не спал ты.
— Ах, вот ты о чем? — запоздало понял Петр Семеныч. — Мне и самому интересно.
В двух словах он пересказал деду все, что с ним произошло.
— Надо же, — искренне изумился старик, — какой силы тебе дар достался? Я о таком только слышал.
— Так это действительно дар предвидения? — спросил Мистерчук.
— Это больше, чем просто предвидение! Обычные провидцы лишь смутную картину грядущего зрить могут. И то лишь обрывки, фрагменты, а полноценный мир, такой, как в твоем видении…
— Но ведь этот мир — такой же, как твой, тонкий! — воскликнул Петр Семеныч. — Я его изменять мог. Сигарет себе наколдовал, зажигалку… Захотел, чтобы меня никто не видел и не слышал — так и случилось.
— Так и я тебе о том же талдычу! — согласился старик. — У тебя не просто предвидение, а нечто большее… Вот только на сколько? Многих провидцев я знал, сам линии грядущего проследить могу, правда, смутно и недалеко. А вот чтобы так, как у тебя… — он покачал головой. — Хотя слышать доводилось. Такое только богам под силу…
— Богам? Ты хочешь сказать, что боги существовали?
— Почему существовали? — волхв погладил кончиками пальцев седую бороду. — Они существуют и по сей день! Те кто посильней, да посмекалистей, давно в другие миры перебрались. Некоторые подобно мне тонкие миры для своих нужд приспособили. Сгинули лишь слабые и недалекие. Некоторые по сию пору слабыми стихийными духами по свету мыкаются, растеряв последние крупицы разума. А тебе, внучок, раз уж дар такой проснулся, растить его надобно!
