— Прям так уж и открылся? — засомневался Петр Семеныч.
— Ну это мы, конечно, проверим, — сказал батюшка. — Со временем все встанет на свои места. И если цепочка событий выстроится как в твоем сне, будем знать, в каком направлении нам с тобой дальше работать. Таким даром грех разбрасываться! Таких специалистов в нашем отделе уже давно не было.
— А что, когда-то они были? — удивился Петр Семеныч. — Ты об этом никогда не рассказывал.
— Просто повода для этого не было, — ответил батюшка. — Но слухи о всевозможных прорицателях и предсказателях всегда тщательно проверялись. Но за последние полторы сони годков ничего достойного.
— А до этого? — полюбопытствовал Мистерчук.
— До этого два случая: гадалка из глухой деревушки… Кстати, она и в кофейной гуще словно в «Книге Судеб» читала. В семидесяти случаях из ста верно предсказывала. Но второй случай — вообще феноменальный… В тысяча восемьсот пятьдесят девятом годике, — монах погрузился в воспоминания, а Петр Семеныч его не перебивал — было интересно, — пришло в Приказ письмо от сельского священника. Вернее, пришло оно не в Приказ, а в Церковную Епархию, но там быстро смекнули, откуда ветер дует, и нам его перенаправили. А в письме том один вологодский священник о странной болезни, охватившей несколько близлежащих деревень, поведал. Мор у них приключился, что ни день — пара тройка крестьян к праотцам отправлялась. И ладно бы старики со старухами, так нет же — все больше молодые девки в самом соку, что называется кровь с молоком. Нет, и парни среди них попадались, но девок было несравнимо больше. В общем, много было странного в этой эпидемии, и приходской священник усмотрел в этом проделки нечистой силы. Ну а кто у нас главный по борьбе со всевозможной нечистью? — риторически спросил монах.
— Ты, батюшка! Кто ж кроме тебя-то?
— Некому, — притворно вздохнул Феофан. — Так вот, — продолжил он свой рассказ, — собрали мы вещички, погрузили в карету и помчались в Вологодскую губернию, разбираться. Ехали быстро, по меркам того времени: свежие лошади на каждом полустанке… Бумаги особой важности… «Слово и дело Государево»… Первым делом наведались мы к тому самому священнику, что письмо в Епархию накарябал. Едва мы из кареты возле церквушки ихней вышли, как к нам в ноги юродивый один, что на паперти милостыню собирал, в ноги кинулся. Спасители, кричит, избавители приехали! Через три дня, говорит, землю от супостата очистят. Ну, подивились мы на убогого, всерьез его вопли поначалу не приняли. А вот когда по его вышло — задумались: а может действительно знал?
— Постой, а что было-то? Ну, в деревне? Из-за чего люди помирали?
— А, — отмахнулся батюшка, — ничего особенного: упырь себе гнездовище свил. Древний был кровосос, благо, что сил не успел набрать… Рядом с деревней пещеры были, в которых этого упыря в незапамятные времена замуровали. А местный помещик решил рудник старый оловянный восстановить. Вот и разбудили кровососа — стену в его склепе порушили. Упокоили мы его быстро, на третьи сутки, как юродивый предсказал. В итоге забрали мы этого безумца с собой. Способности у него оказались феноменальные — ни разу в своих предсказаниях не ошибся! Стопроцентное попадание! Хотя в обычной жизни дурак дураком. Он как бы не от мира сего… Одновременно в нескольких измерениях существовал, по крайней мере, так казалось. Поэтому и не смог к реальности приспособиться — границ не видел… Ничего ему не нужно было, чтобы грядущее видеть, ни карты, ни кости, ни кофейная гуща. Главное правильно сформулировать, что он увидеть должен… Вот с этим, конечно, долго биться приходилось. Но зато результат превосходил любые ожидания! Мельчайшие подробности Наумка видел…
— Наумка?
— Да, Наум, так нашего юродивого звали, — ответил монах. Ох, как же мы жалели, когда он преставился, словно глаз лишились! И если у тебя такой дар открылся…
— То цены мне теперь нет! — довольно ухмыльнулся Петр Семеныч.
— Гордыня — смертный грех! — наставительно произнес батюшка. — Цены тебе и до этого не было — твой некромагический дар необычайно силен. А вот с предвидением будем работать. Ты бы, кстати, и деда своего бы подключил, — предложил Феофан. — Его мнение в этом вопросе нам бы не помешало.
