Эмми между тем обслуживала посетительницу и наблюдала за родителями. Она налила кофе-латте и горячее молоко в бумажную чашку с яркой эмблемой кафе.
Мелани заметила интерес дочери к их беседе и провела Кейда в маленькую кухню, закрыв за собою дверь. Небольшое пространство дало Кейду возможность быть ближе к жене, наблюдать, как поднимается и опускается ее грудь, чувствовать, как она дышит, рассмотреть завитки ее белокурых волос, рассыпавшихся по плечам.
— Так о чем нам говорить? — повторила она свой вопрос. — О том, как мне девятнадцать лет не хватало тебя, твоей помощи и поддержки? О том, что ты всегда был на работе, даже когда я нуждалась в тебе?
Глубокое сожаление отразилось на лице Кейда. Он не хотел вспоминать тот день. Эта была пленка, которую он не мог перемотать, не мог уничтожить или забыть.
— Мелани, я уже говорил, мне очень жаль.
— Дело не в твоих сожалениях, Кейд. Этого ничем не исправить.
— Правильно, ничего не получится, если только один из нас попытается что-то изменить, — ответил он. — Черт возьми, я же стараюсь! Пойдем со мной, Мелли! Будь опять моей женой, хотя бы на одну ночь!
— Я не вынесу этого спектакля, — настаивала она. — Кроме того, Дженни тебе говорила, они рассчитывают, что мы произнесем речь?
— А разве это не обязанность председателя организационного комитета?
— Да, но они решили, что если речь произнесем мы… — голос Мелани оборвался.
— Досказывай, — попросил Кейд, наклоняясь к жене так близко, что его губы оказались рядом с ее губами.
— Будет очень романтично, — добавила она, в ее голосе слышалось отвращение. — Король и королева выпускного бала все еще вместе!
Кейд отступил на шаг.
— А разве мы не вместе?
Мелани решительно покачала головой.
— Нет, мы не вместе.
Взгляд Кейда скользнул вниз по губам Мелани, по ее подбородку, по изящной линии шеи. Прежнее чувство вспыхнуло в нем с новой силой. Он хотел ее, боже, как он ее хотел! Взять Мелани на руки, унести из кафе в их спальню, пережить те сладкие мгновения близости, которых он не знал ни с одной другой женщиной.
Будто в ответ на мысли Кейда щеки Мелани порозовели. Неужели она думает о том же?
Мелани взяла себя в руки и вернулась к разговору.
— Сама мысль пойти на этот вечер вдвоем и притворяться, будто мы все еще состоим в браке…
— …абсурдна, — закончил за нее Кейд.
— Конечно, абсурдна, — согласилась она. Ее глаза были непроницаемы, как глубины Тихого океана.
— Но если мы не явимся или пойдем порознь, каждому будет ясно: мы расстались, — произнес Кейд. Он еще не смотрел бумаги о расторжении брака. Если прочитать их, все, написанное в них, может стать реальностью.
— Мы должны развестись, — закончила Мелани, и эти три слова словно повисли в воздухе подобно яркой неоновой строке.
Ответить ей «да» и оставить надежду все исправить? Не могу!
— Я должна вернуться к работе, — сказала она.
— Я слышал, ты подумываешь о расширении дела? — заметил Кейд. Он решил сменить тему, лишь бы только не говорить о разводе. Когда-нибудь, позже, ему придется об этом подумать, но не сейчас.
— Что? — удивление промелькнуло в глазах Мелани и исчезло. Она поняла, источник информации — их дочь. — Да, планирую.
— Создание сети кафе по всему миру?
Она рассмеялась:
— Не так глобально. — Затем нахмурила брови и пытливо посмотрела на мужа. — Ты действительно хочешь знать?
Кейд кивнул. Если он не заставит себя слушать, Мелани не станет рассказывать.
— Ты же не заставишь меня приводить список всех «за» и «против»? — спросила она.
Он поморщился, воспоминания были не из приятных, затем поднял вверх два сложенных пальца:
— Слово бойскаута.
Мелани засмеялась, и ее смех прозвучал в ушах Кейда сладкой музыкой.
— Ты никогда не был бойскаутом, — проговорила она.
— Но тем не менее я всегда старался руководствоваться их принципами.
— Я это помню.
— Я тоже.
В памяти Кейда и Мелани всплыли одни и те же картинки из прошлого. Их первое свидание. Сломанный автомобиль на обочине дороги, стоящие чуть в стороне две пожилые женщины, испуганные и беспомощные. Проливной дождь. Кейд, заполняющий радиатор машины водой из канистры, а потом заклеивающий изолентой трещину привода.
