— Я не успел ничего съесть, — пожал плечами Лещенко и мрачно добавил: Что, сожалеете? По-вашему, надо было и мне?..
— Не нужно придумывать то, чего нет, — буркнул Агеев: кажется, поначалу он выбрал не тот тон. — Давайте лучше, Лев Митрофанович, вспомним, как вы сели за стол, что делали… Постарайтесь не пропустить ни одной подробности.
— Попробую. — Лещенко вытер лоб. — Но, собственно, мы ещё и не успели посидеть. Только расположились, стали разливать горилку…
— Об этом, пожалуйста, и расскажите, — попросил Агеев.
— Вахтанг Багратионович открыл шампанское. Я откупорил горилку с перцем… Разлили…
— Постойте, — перебил следователь. — Горилку разливали вы?
— Я.
— Кому?
— Мужчинам.
— А себе?
— Не хотелось. Попросил Вахтанга Багратионовича плеснуть мне шампанского.
— Что, горилку не уважаете?
— Да нет, просто не хотелось заводиться…
— И кто что пил?
— Не знаю. Меня вызвали к врачу.
— Горилку привезли вы?
— Ну, я.
— Привезли, а сами пить не захотели… Не кажется ли вам это странным? — строго спросил следователь у Лещенко.
— Ничего нет странного, — начиная злиться, ответил Лещенко.
— Так для чего же вы её брали?
— Думал, в поезде выпью.
— И не выпи ли…
— В поезде меня угощали.
— Кто?
— Этот администратор, Карасик.
Ответы выглядели пока вполне логично. И следователь понимал это. Мне почему-то казалось, что Виктор Сергеевич начал не с того конца. Но вмешиваться я пока не хотел.
— Вот вы химик, Лев Митрофанович, — сказал Агеев. — Имеете дело с ядовитыми веществами?
— С ядовитыми? Это как считать. Скорее уж с вредными. Но у нас техника безопасности. И молоко дают за вредность… Простите, товарищ следователь, я не могу понять, к чему вы об этом спрашиваете?
— А к тому, что в бутылке горилки с перцем, которую вы выставили для гостей, был яд, — спокойно сказал Агеев.
— Яд?! Откуда? Как он мог туда попасть? — Лещенко переводил недоуменный взгляд с Агеева на меня. — Я же сам открывал бутылки… Заводская пробка… Сургуч… Не может быть!
— Вот, ознакомьтесь, — подал ему бумагу следователь.
Лещенко прочитал заключение экспертизы и медленно, словно боясь, что листок рассыплется в прах, положил на стол. Некоторое время он сидел в оцепенении и вдруг тихо спросил:
— Выходит, и Оля выпила горилку?
— Выходит, — кивнул Агеев.
— Значит, Вахтанг Багратионович и капитан умерли от нее? — ещё тише спросил Лещенко.
— После вскрытия провели анализы содержимого желудков… Вот, — протянул следователь ещё одно заключение экспертизы.
— Нет, не надо! Не надо! — отшатнулся в испуге Лещенко. — Не хочу читать! — Он неожиданно вскочил со стула и зло бросил Агееву: — Хотите приписать это мне?
— Сядьте, пожалуйста, — мягко, но настойчиво попросил Виктор Сергеевич. Вот так. Успокойтесь. И давайте разберемся…
— Неужели вы думаете, что я мог бы… И у меня не дрогнула бы рука?! — с отчаянием произнес Лещенко.
— Я ничего ещё не думал, — сказал Агеев. — Скажите, как, по-вашему, попал в горилку цианистый калий?
— Клянусь чем угодно, не знаю! Дочкой клянусь! Майечкой! — словно в молитве, сложил он обе руки на груди.
Авантюрин со стуком упал на пол и покатился в угол. Лещенко бросился догонять его. Подобрал, зажал в кулаке и вернулся на свое место.
— Где вы взяли горилку с перцем? — спросил Агеев.
— Купил в магазине.
— В каком?
— Рядом с моим домом.
— Когда?
— Накануне отъезда. В ту пятницу.
— И где она находилась?
— В холодильнике, где же еще! Но почему… Какое это имеет значение? Умер Вахтанг Багратионович! Он мне фотографию жены и детей показывал! А капитан? Он за что? — Лещенко сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. — Нет! Это не я! Что хотите делайте, не я… Не я… Не я это… — бормотал он все тише и тише.
Наверное, у него началась истерика.
Агеев вышел и вернулся с главврачом. Та предложила прервать допрос.
Лещенко дали лекарство. Посоветовавшись, мы решили его больше сегодня не беспокоить.
Я поехал домой, а Виктор Сергеевич остался, чтобы произвести обыск в тринадцатой палате.
Горе и скорбь матери… Я буквально ощущал их физически, слушая пожилую женщину.
Иванова прилетела в Южноморск, как только узнала о гибели единственного сына. И вот пришла в прокуратуру, чтобы выяснить, как все случилось.
