Ошибка Марии Стюарт - страница 173
Леди Линдсей ушла, чтобы распорядиться о дровах для камина, а Мэри Сетон повернулась к Джейн Кеннеди и Клоду Нау:
– Возможно, даже к лучшему, что сейчас она ничего не слышит и даже ни о чем не думает. Ей уже слишком много пришлось услышать.
Верные слуги поддерживали огонь, разгонявший холод и сырость, и предлагали своей госпоже еду каждые несколько часов, когда им казалось, что она приходит в себя. Между тем они ходили по комнатам, распаковывали вещи, которые привезли с собой, и пытались сделать скудную обстановку как можно более уютной. Мэри Сетон повесила на стену распятие, которое Мейтленд тайком передал ей перед отъездом.
Дни проходили за днями, и новости из внешнего мира пролетали над озером, словно стаи диких гусей. Лорды схватили одного из слуг Босуэлла, когда тот пытался забрать его документы и драгоценности. Смельчак направился за добычей прямо во вражеское гнездо, словно чайка, ныряющая в море за рыбой. Документы служили важной уликой, особенно для изобличения королевы. Между тем Босуэлл оставался на свободе: по крайней мере лорды сдержали обещание, данное королеве, не преследовать его сразу же после боя. Он пытался собрать новую армию, чтобы прийти ей на помощь. Для этого он отправился сначала в Приграничье, а потом на запад для переговоров с Гамильтонами и другими верными лордами.
Но потом лорды Конгрегации внезапно назначили награду в тысячу крон за его голову по наущению реформистской церкви и Нокса, который объявил постыдным тот факт, что разбойник остается безнаказанным. Через несколько дней они издали предписание, повелевавшее ему явиться в Тулбот двадцать второго июня для ответа на тройное обвинение в убийстве короля, похищении королевы и ее принуждении к незаконному браку с ним. В противном случае его должны были объявить вне закона и лишить всех титулов и собственности. К тому времени он оставил Данбар и отправился на север, все еще пытаясь собрать войска.
Французы проявили интерес к опеке над маленьким принцем, но то же самое сделали и англичане. И те, и другие утверждали, что выполняют свой долг как крестные родители ребенка.
Обо всех этих новостях шептались в маленькой комнате круглой башни, но королева по-прежнему ничего не слышала. Никакая весть от Босуэлла не могла проникнуть за прочную преграду вокруг его пленной жены.
Когда наконец сознание вернулось к Марии, она увидела на стене знакомое распятие, словно парившее на фоне темного камня. Казалось, оно тянулось к ней и говорило, что она находится дома и в безопасности. Она снова закрыла глаза и задремала в надежде вернуться туда, откуда пришла и где теперь находилось единственное спокойное место для нее. Но полностью погрузиться в это состояние ей не удалось, она осталась плыть недалеко от поверхности: глубина не хотела принимать ее в свои объятия. Она слышала голоса – не призрачные голоса из сна, а настоящие: приглушенные, ласковые, настойчивые.
– Кажется, лодка возвращается…
– Нужно заштопать это платье… – тихий женский голос.
– В письме сказано, что может прибыть гонец из Лондона… – мужской голос с акцентом.
Голоса казались знакомыми, но ни один из них не принадлежал ему – его не было рядом. Не было никого другого, с кем ей хотелось бы поговорить. Она держала глаза закрытыми и лежала тихо, молясь о том, чтобы вернуться в мягкую бархатистую глубину, где не было никаких требований, не было времени и знания.
– Ее дыхание изменилось, – произнес чей-то голос. Человек стоял прямо над ней. Потом Мария почувствовала, как ей под голову подложили еще одну подушку, и другие взволнованные голоса окружили ее.
– Ее лицо! Смотрите, оно порозовело!
Они наклонили ее голову вперед, чтобы подложить еще одну подушку, и ей стало больно. У нее заломило шею и плечи, и она невольно застонала.
Кто-то сразу же стал промокать ей лицо влажной тканью, а кто-то еще растирал ей запястье. Это было так неприятно, что она приоткрыла глаза, и свет ослепил ее.
– Она пришла в себя! – воскликнула Мэри Сетон. – О, Ваше Величество! Нет, не закрывайте глаза! Умоляю вас, нет, нет!
