Люди продолжали смотреть на него, но начали шевелиться и перешептываться.
– Да, я сказал шлюху! Для нее нет другого слова, если вы не предпочтете распутницу, Мессалину, проститутку! Или, может быть, вы предпочтете убийцу? Я утверждаю, что шлюхе не подобает и дальше жить в разврате. Сжечь шлюху! Сжечь шлюху!
Люди начали кричать. Что это – протест или согласие?
– Сжечь шлюху… Сжечь шлюху… – это было согласие.
– Наш закон требует сжигать женщин, которые убивают своих мужей, а во Второзаконии, глава двадцать вторая, стих двадцать второй, сказано: «Если найден будет кто лежащий с женою замужнею, то должно предать смерти обоих: и мужчину, лежавшего с женщиною, и женщину; и так истреби зло от Израиля».
О графе Босуэлле же сказано в книге Исход, глава двадцать первая, стих шестнадцатый: «Кто украдет человека и продаст его, или найдется он в руках у него, то должно предать его смерти».
Далее, в книге пророка Малахии, глава четвертая, стих первый, сказано: «Ибо вот, придет день, пылающий как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома».
Грех на грехе, злодейство на злодействе – они должны умереть! – вскричал Нокс. – Пусть псы лижут их кровь, как они лизали кровь злого Ахава и проклятой Иезавели!
– Они должны умереть! – эхом отозвались слушатели. Их голоса возвысились и заполнили темный неф собора.
Когда Нокс пробирался наружу посреди толпы, Мейтленд дернул его за край плаща.
– Лорды Конгрегации ждут в Стирлинге, – прошептал он, прикрыв лицо. – У них есть армия.
Нокс посмотрел на него:
– А как же вы, сэр?
– Я с ними. Я присоединюсь к ним, как только смогу освободиться.
– Не задерживайтесь, иначе вас причислят к сторонникам королевы и сожгут вместе с ней. – итак, секретарь королевы тоже спешит покинуть ее, словно мышь, убегающая из горящего амбара. – Где сейчас находится королева?
– Они на регате в Лейте, отмечают свою свадьбу, – с нервным смешком ответил Мейтленд.
Нокс тоже засмеялся, но его смех вышел хриплым и болезненным.
Вода сияла и переливалась между судами, усеивавшими поверхность залива Форт, где Босуэлл собрал весь шотландский флот: галеоны, каракки и торговые барки. Суда были полностью оснащены и вычищены, а флагманский корабль был украшен цветочными гирляндами толщиной с мужскую руку, обвивавшими поручни и носовую фигуру. Его паруса были снежно-белыми, словно подвенечное платье.
– Ты сошел с ума, когда потратил столько денег, – упрекнула его Мария, но, несмотря ни на что, она была довольна.
– Нашу свадьбу нужно отметить, – отозвался Босуэлл. – В конце концов, свадьба требует каких-нибудь экстравагантных жестов.
Он посмотрел на толпу, собравшуюся на берегу и глазевшую на флотилию, которая покачивалась на воде.
– Нельзя лишать их возможности разделить нашу радость с нами.
Этот человек изумлял ее: он сохранял непреклонное спокойствие посреди моря ненависти и надвигающегося шторма. Был ли он героически мужественным или просто не понимал происходящего?
– Мы не должны стесняться, – добавил он. – Если мы не будем радоваться, кто будет радоваться вместе с нами? И зачем тогда было заходить так далеко?
Значит, он понимал.
– Ах, Босуэлл, – сказала она. – Не знаю, смогу ли я последовать за тобой в огонь, чтобы ты мог гордиться мною.
– Я видел, как ты проходила через другое пламя, – наконец ответил он. – Как ты думаешь, что заставило меня полюбить тебя?
Так вот почему он полюбил ее? Это немного смутило Марию. Почему мужчина влюбляется в женщину из-за того, что она иногда ведет себя как мужчина?
– Они кажутся такими спокойными, – сказала она, указывая на толпу. – Они не проявляют враждебности и не собираются восставать против нас.
– Они пришли ради представления, бесплатной еды и хорошей погоды. Для них это повод отвлечься от ежедневного труда. Когда что-то дают бесплатно, вокруг собирается толпа. Так всегда было и будет. Это ничего не значит. Нет, это представление предназначено для нас, для тебя и меня. У нас будет что-то, о чем мы сможем вспоминать.
Она поежилась:
– Когда они нанесут удар? Мы распродали все, чтобы расплатиться с солдатами. Мы вели себя так благоразумно, что даже восьмидесятилетние старики сочли бы наше общество скучным. Однако лорды так и не вернулись из своего укрытия.
